Добрый день, меня зовут Виктория. Меня беспокоят отношения моего сына 8 лет со сверстниками. Мы достаточно зрелые родители. Сын родился у нас когда мне было 37, мужу 43. Есть дочь, но она старше сына на 15 лет и он растет как единственный ребенок в семье. Когда сын был детсадовского возраста никакой проблемы я не видела. Он общался с друзьями, ходил на дни рождения, все как обычно. Но часто были проблемы с поведением, он рос непослушным. И когда он гулял с детьми на улице, бывали случаи, что его дети выгоняли из своей компании. Потом выяснялось, что он обзывается или кидается чем-то, поэтому так происходило. Я с ним проговаривала эти ситуации, объясняла что так делать нельзя. Ситуация, на мой взгляд, если и менялась, то лишь совсем немного. Когда он пошел в школу, его непослушность, неусидчивость стали нашими проблемами. Кроме того, выяснилось, что по этой причине нас не взяла педагог, к которому мы хотели изначально. Мы попали в другую школу, очень хорошему педагогу, которая не побоялась, что сын плохо управляемый. С учительницей мы были постоянно на связи, все проблемы с поведением решали сразу. Объясняли, я со своей стороны, учитель со своей стороны. Ситуация намного улучшилась в плане поведения. Однако, меня беспокоил тот факт, что ребенок проучившись 1 класс ни разу не получил приглашения на день рождения. Как мне кажется, что это какой то звоночек. При этом пол класса в школе у него из детского сада. По окончании 1 класса я повезла сына к неврологу, с вот этими всеми жалобами. Невролог протестировав ребенка, сделав ЭЭГ предположила СДВГ. По шкале СДВГ мой результат был 35 баллов, у учителя 26 баллов. Доктором был назначен атомоксетин. На данный момент продолжаем его принимать. Но вот, что мне совсем не нравится в сыне. Если в нем и раньше наблюдалась некая медлительность, то сейчас он стал каким-то еще более заторможенным что-ли. Не пойму этого его особенность по генетике или из-за приема этого препарата. Невролог сказала, что от препарата может быть такой эффект. Сын посещает секции по футболу и хоккею, только для общей физической подготовки. Цели вырастить из него Марадонну или Овечкина у нас нет. Но это такие виды спорта, где нужна скорость и быстрота реакции, понятно что в связи с этим он если не худший, то один из самых худших в обеих секциях. И в той и в другой секции ходят как его ровестники, так и ребята постарше. На футбол он ходит с ребятами старше, потому что сейчас учится во вторую смену, и чтобы была возможность посещать секцию его перевели в группу ребят старше на год, но там есть и его ровестники. На хоккее они ходят с ребятами 8,9,10 лет. Они начали его гнобить из-за того, что он такой игрок. Но все они там с разным уровнем игры, почему они к нему так относятся не понимаю. Сегодня была такая ситуация после тренировки по футболу: они переодевались и кто то крикнул кто за то чтобы сын не ходит на футбол и все подняли руки. Потом они оделись и двое или трое его стали пинать. Он сказал, что сдал сдачу. Когда я пытаюсь обсудить с ним эти ситуации, он не хочет со мной говорить. Я думаю, потому что его это очень беспокоит, а как справиться с этим он не знает. Почему его гнобят? Как ему помочь?
Здравствуйте, Виктория.
Вам и вашему сыну очень повезло с учителем. У ребят с СДВГ бывают проблемы с успеваемостью, очень важно быть с учителем на связи и согласовывать действия.
Вы отдали сына на командный ыил спорта, где нужна быстрота реакции, однако,, ваш ребёнок от природы не обладает этими качествами. Также вы пишете о проблемах в общении со сверстниками. Возможно, команда не принимает его не столько из-за игровых характеристик, сколько из-за личностных. Вы не планируете вырастить великого спортсмена. Почему тогда не отдать бы ребёнка на другой вид спорта, где он мог бы почувствовать себя успешным? Чувство успешности, понимание того, что он может, очень важно. Это может быть индивидуальный вид спорта, где не нужно быть частью команды. В навыки общения отрабатывать отдельно, в других ситуациях.
С уважением Горелова Екатерина.
Здравствуйте, Виктория. Спасибо, что поделились своей историей. Читая ваше письмо, я буквально чувствую материнскую тревогу – она сквозит в каждой фразе. Это особое состояние, когда сердце будто находится вне тела, уязвимое и реагирующее на каждый вздох ребенка. Вы проделали огромный путь: от внимательного наблюдения к активным действиям, от бесед с учителем до визитов к неврологу. Это говорит о вашей глубокой включенности и готовности бороться за благополучие сына. Это уже многое.
Ваши переживания абсолютно нормальны и человечны. Ситуация, в которой оказался ваш сын – это не просто «проблема с поведением» или «сложности в общении». Это комплексный кризис, затрагивающий несколько уровней его, и, что важно, вашей реальности. Вы описываете классическую дилемму «снаружи и внутри». Снаружи – лекарство, которое должно помочь, но меняет его темпоритм, делая его «заторможенным». Внутри – его собственная природа, его врожденный темперамент, который, возможно, и был причиной первоначальной импульсивности. Получается конфликт: попытка адаптировать его к социальным требованиям (школа, секции) оборачивается утратой его естественного ритма и, как ни парадоксально, еще большим отторжением со стороны сверстников. Они чувствуют эту «инаковость», эту нестройность в его внутренней музыке, и детское стадо, увы, безжалостно к тем, кто выбивается из строя.
Позволю себе немного концептуализации, чтобы мы могли увидеть картину объемнее. С точки зрения аналитической психологии Юнга, в вашем сыне может происходить борьба между его истинным «Я» (которое проявлялось в детсаду как спонтанность, пусть и в форме непослушания) и той «Персоной» – социальной маской, – которую от него требуют надеть. Неврологический диагноз и лекарство – это попытка извне помочь этой Персоне укрепиться. Но если внутреннее «Я» сопротивляется, мы видим эту самую «заторможенность» – как бы потерю энергии, уход вглубь. А травля в секциях – это, простите за жесткую метафору, ритуальное изгнание «козла отпущения» группой. Группа бессознательно выбирает того, на ком можно выместить собственную неуверенность и агрессию, чтобы почувствовать свое единство. Ваш сын, в силу своей непохожести, стал такой фигурой.
С экзистенциальной точки зрения, он сейчас стоит перед одной из первых серьезных экзистенциальных задач: «Как мне быть собой среди других?». И его отказ говорить с вами – не столько протест, сколько проявление стыда и бессилия. Он, возможно, чувствует, что подвел вас, не оправдал надежд, не вписался. Это очень тяжелое переживание для восьмилетнего человека.
Что можно попробовать делать сейчас, до любой консультации? Во-первых, временно сместить фокус с «исправления» на «принятие». Ваша тревога – как маяк для него, он ее считывает. Попробуйте просто быть вместе в тишине, без обсуждения проблем. Рисование, лепка, сборка моделей – что-то, где есть телесный контакт с материалом, но нет оценки скорости. Это поможет ему вернуть связь с собой. Во-вторых, попробуйте технику «невербального диалога». Когда он не хочет говорить, предложите: «Давай ты нарисуешь, что чувствуешь после тренировки, а я нарисую, что чувствую я, когда жду тебя». Это не про анализ рисунка, а про создание моста. В-третьих, очень осторожно обсудите с неврологом наблюдаемые эффекты от препарата. «Заторможенность» – это серьезный побочный эффект, который может перевешивать пользу. Это чисто медицинский вопрос, но он ключевой для дальнейшей работы с психикой.
На онлайн-сессии с ребенком его возраста мы могли бы использовать, к примеру, технику работы с метафорическими ассоциативными картами. Он мог бы выбирать карты, которые кажутся ему «сильными», «слабыми», «как он себя чувствует в группе». Это безопасный способ проецировать внутреннее состояние. Или технику «сказкотерапии» – вместе сочинять историю про героя, который был не таким, как все, и искал свое место. В работе с вами, Виктория, мы могли бы исследовать ваши собственные бессознательные тревоги, которые, как тень, могут ложиться на отношения с сыном. Порой наши дети несут не только свою судьбу, но и отголоски наших неразрешенных внутренних конфликтов.
Знаете, в моей практике был случай, очень отдаленно напоминающий ваш. Мальчик, тоже «медленный», тоже изгой. Работа началась не с него, а с матери. И когда мы смогли найти и обезвредить ту «мину» гиперконтроля и вытесненного страха, которая жила в ее бессознательном, ситуация с сыном начала меняться сама собой. Он будто почувствовал, что можно дышать свободнее. Это не магия, а работа с системой «родитель-ребенок», где связи гораздо глубже, чем кажется.
Нормализация состояния возможна уже на первой сессии – хотя бы потому, что вы обретете не просто советы, а объемную карту той территории, по которой сейчас блуждаете. Вы поймете логику происходящего, а понимание снимает львиную долю тревоги. Иногда достаточно одного взгляда под правильным углом, чтобы хаотичный набор проблем превратился в ясную, хоть и сложную, задачу. И у вас появится не просто надежда, а конкретный вектор. В конце концов, ваша материнская интуиция уже привела вас к поиску ответов – значит, самый важный шаг вы уже сделали. Осталось лишь найти того, кто поможет размотать этот клубок с нужного конца.
Контакты для записи на консультации есть в моем профиле на этом сайте.
https://www.all-psy.com/psiholog/REDKO
С глубоким уважением к Вашему пути,
Редько Дмитрий Петрович.
Психолог, Психоаналитически- ориентированный терапевт,
Парный семейный терапевт.
Очный прием в Таганроге и онлайн прием по России и миру.
Лучшие советы и рекомендации в нашем Телеграм канале
3000 баллов рейтинга
Показ вашей анкеты в блоке «Сайт рекомендует»
Голосовые ответы
Видео-ответы
