Мать и отец играют в жизни ребенка разные роли, у них в воспитании разные функции.
Так же, как и в обществе - мужчины и женщины осуществляют разные процессы или одни и те же выполняют по-разному. Несмотря на эмансипацию, смешение гендерных ролей и прочие цивилизационные процессы.

Да простят меня борцы за равноправие полов, пол – это все-таки судьба.

• Традиционно женское – эмоциональное, вбирающее, трансформирующее, рождающее, заботящееся.
• Типично мужское – властное, внедряющееся, структурирующее, дающее опору, осуществляющее внешнюю защиту,

У взрослого человека психика включает мужское и женское, вне зависимости от пола. Ребенок растет рядом с мамой и папой, потом мать и отец становятся его внутренними объектами. Реализуя, в зависимости от обстоятельств, свое мужское или женское начало, мы как бы задействуем своих внутренних родителей.

В первые месяцы жизни у ребенка есть только мать, именно от нее ребенок узнает – какой он, что он чувствует? То есть ощущения себя в мире ребенок получает от матери - а проводит границу между миром и собой, узнает законы этого мира он с помощью отца.

И в сложных жизненных ситуациях, когда война, кризис, эпидемия – нам особенно нужен мужчина. Опора, защитник, проводник в пространстве неопределенности – Отец. Именно дефицит отцовского объекта делает выживание в реалиях сегодняшнего дня особенно мучительным.

Моя статья для тех, кому сейчас очень трудно.
Кто не выдерживает неопределенности, ищет и не находит опоры.

Итак – зачем ребенку нужен отец? Какие его главные функции?

Отец отделяет ребенка от матери, снижает напряжение его полной и страшной зависимости от нее, «разбавляет» ее безграничную власть над беспомощным малышом. Одновременно создавая ребенку защиту, вводя в его мир свод норм и правил, соблюдение которых дает возможность выжить.

Отец одним своим существованием учит ребенка состоять в отношениях из трех человек, в отношениях, где между их участниками есть дистанция, есть различия, где поведение неоднозначно, а эмоции теряют тотальность. Трое – это уже группа, и вхождение в триаду становится репетицией вхождения в социум.

Отец является для ребенка зеркалом, санкционирует выбор своей идентичности, как бы разрешает стать собой. Именно от отца дети узнают, как устроен мир, в который они пришли. И как мир воспринимает их самих, их самобытность, уникальность, их особенности.

Таким образом, присутствие отца обеспечивает прохождение ребенком стадии сепарации-индивидуации. На этой стадии, в возрасте полутора-двух лет, нужно решить две задачи – почувствовать себя отдельным от матери существом и ощутить собственную индивидуальность, обрести чувство «Я» или Самости. Эти задачи неразрывно связаны, решение одной без решения другой невозможно. И отсутствие отца или его слабость, неспособность выполнить свою отцовскую работу – обрушивает решение обеих задач.

В отношениях с мужем, в его любви мать черпает силы для отношений с ребенком. Растить, выдерживать маленькое существо, которое еще не умеет говорить, помогать ему справляться с собой и своими потребностями – бесконечно тяжело. И без мужчины, без его тепла и силы, без ресурса сексуальных отношений – женщина не справляется с переживаниями младенца, становится отстраненной или враждебной. И это еще больше осложняет обретение ребенком собственной индивидуальности, ведь он чувствует себя нелюбимым, непринятым.

Что такое отсутствующий отец?

Совсем не обязательно, что его реально нет. Отсутствующим отцом может быть мужчина, который живет в семье, но родителем быть не может, не умеет. Не хочет.

Почему так происходит?

Отцами не могут быть слабые, инфантильные люди. Если ты сам по сути ребенок, родителем у тебя стать не получится. Ты можешь быть своему ребенку другом, братом – но не отцом.

Бывает, когда жена не воспринимает мужа в роли отца своих детей.

Например, у нее самой не было отца или он был слаб – и она строит свою семью по сценарию родительской. Ее мать заменяла ей отца – и она сама стремится стать отцом своим детям, «выдавливая» мужа из этой роли. Или еще жестче, если ее отец умер и она бессознательно умерщвляет отцовскую ипостась своего мужа.

К такому же символическому «отцеубийству» женщину может привести застревание в эдипальной ревности или архаичной зависти к своему отцу.

И муж осознанно или бессознательно устраняется из своего отцовства ради сохранения отношений с любимой женщиной или из страха перед ней.

Иногда мужчина сам не хочет быть отцом. Особенно если ненавидит своего, который когда-то причинял ему боль, боль сепарации от матери - или был жесток, холоден, непредсказуем. Вызывал ревность, гневную зависть к своей власти.

Эта зависть особенно остра и мучительна, если отец нашего героя сам не был взрослым и вел себя, как дорвавшийся до власти ребенок, и сын сказал себе – «Я никогда не буду таким!». Власть отца представляется ему разрушительной, осуществление ее по отношению к своему ребенку кажется причинением ему вреда… Он пытается вытеснить из себя отца, уничтожая его функции, пытаясь быть своему ребенку кем-то другим – матерью, другом, братом….

Существует еще трансгенерационная передача «антиотцовства», травма Второй мировой войны. Дети войны не могут быть родителями – в их мире взрослые уходят на фронт и умирают. И они становятся своим детям мертвыми родителями, антиродителями, несуществующими отцами.

Так создаются семьи, в которых мужчина есть, а папы нет. Этот феномен деформирует психику детей, мешает им нормально развиваться.

Как эта деформация может проявляться во взрослой жизни?
Что делает своему ребенку и со своим ребенком слабый, отсутствующий отец?

Без отца власть матери над ребенком, особенно над младенцем, безраздельна. Ее некому уравновесить, некому урезонить. Некому напитать ее любовью, развернуть ее либидо, «разбавить» ее агрессию по отношению к ребенку, матери негде взять силы на то, чтобы выдерживать малыша, контейнировать его влечение к смерти, столь сильное у новорожденных. Отца нет – и некому отделить ребенка от матери, сепарация невозможна, невозможна индивидуация.

И ребенку приходится самому «отращивать» защиты от матери, находить собственные способы отделения, псевдосепарации, которые могут быть нездоровыми и весьма уродливыми.

Это может быть сильнейшая агрессия по отношению к матери, доходящая до ненависти, эпизодической или постоянной.

Это может быть создание ложной самости в форме патологической лживости или болезни. Ложное Я дезориентирует мать, создает иллюзию отдельного существования.

Можно отдать матери своего ребенка (внука) и сбежать в псевдосамостоятельность.

Но все это – не настоящее взросление, мы по-прежнему чувствуем себя мячиком в руках матери, ощущаем ее господство над нами. И бунтуем против этого господства, которое видится нам в любых проявлениях любой власти.

Ребенок, у которого нет отца, преисполнен зависти к матери, у которой есть или может быть мужчина. Малыш привязывает ее к себе непрерывным безутешным плачем, а взрослея – постоянным предъявлением неразрешимых проблем. Такое поведение – это по сути завистливое разрушение собственного мира матери, свободного пространства, в котором она может обладать тем, что ребенку недоступно.

В отсутствии свободного пространства между матерью и ребенком у них нет возможности направить свою агрессию вовне, и она ощущается каждым как своя злость и своя же боль, разрывает душу и сердце, со временем она может стать тяжелой соматикой.

В отсутствии отца – зеркала - ребенок сталкивается с серьезными трудностями с формированием собственной идентичности, у него не возникает чувство собственной индивидуальности. Для того, чтобы все же от чего-то отразиться, может быть сформировано ложное зеркало: например, симптомы, динамика экспансии, разного рода результаты – отметки в дневнике, призовые места на спортивных соревнованиях и т. д. Конечно, развитие и его реперные точки – это необходимая часть жизни любого человека. О ложном зеркале мы можем говорить тогда, когда победа на соревнованиях из достижения спортсмена превращается в его идентичность, когда человек не отличает себя от результатов своей деятельности.

Итак, взросление рядом с отсутствующим отцом крайне затруднительно, практически невозможно. Это может приводить к инфантилизму, человек растет, но никогда не становится взрослым. У него отсутствует представление о взрослении, о том, как это делается, так же, как отсутствует отец. Взросление можно обесценивать, как обесценивала виноград Лиса из басни Крылова. Тогда страдание от собственной дефицитарности сменяется чувством превосходства над окружающими, обычными людишками, живущими обыденной жизнью.

Псевдовзросление в отсутствии отца может достигаться за счет уничтожения, отрицания собственной детской, зависимой части. Так на свет появляются гиперответственные, отщепленные от собственных чувств люди, не способные к спонтанности и творчеству. Ошибочно считающие себя взрослыми и прочными.

Дети отсутствующих отцов испытывают громадную ненависть к ним за их отсутствие. За самоустранение, за предательство. Однако эта ненависть скрывается за маской горячей любви и идеализации. Мы фактически придумываем себе «правильного», идеального отца и начинаем его любить. Выдуманный образ нужен не только как защита от дефицитарности, но и отделяет от матери.

Однако ненависть к реальному отцу никуда не уходит и нуждается в отреагировании. Она смещается на мужчин, на все мужское, отцовское. Женщины часто смещают эту ненависть на мужей и сыновей, мужчины – на самих себя, на власть, на общество. Эта ненависть-невидимка порождает самодостаточных фаллических женщин и женоподобных, слабых мужчин.

Каждый из этих тяжелых конфликтов часто соматизируется. Вытесненный внутрипсихический конфликт часто становится болезнью, особенно в отсутствии сепарации.

Именно поэтому, если вы узнали себя в чем-то из вышеперечисленного,
если что-то в тексте статьи вам отозвалось – нужно подумать о курсе психотерапии. Психоаналитической терапии, направленной в первую очередь на воссоздание отцовского объекта в психике.