Страх перед людьми может быть невидим для окружающих, но он способен превращать повседневные ситуации в настоящие испытания. Где проходит граница между волнением и тем, что изолирует человека от мира? И можно ли научиться жить без постоянного напряжения, которое будто говорит: «Сейчас тебя осудят»?
Когда 27-летняя Лиана входит в переполненное кафе, её тело реагирует быстрее, чем разум успевает понять, что происходит. Ладони становятся влажными, дыхание сбивается, а сердце стучит так громко, будто пытается вырваться из груди. Она делает усилие — улыбается, заказывает кофе, но при этом ловит на себе взгляды людей, будто считывающих, как ей видится, тревогу. Лиане кажется, что все замечают, как дрожит её голос, как неуверенно она держит чашку с напитком. Она знает, что это нелогично. Но такие мысли не очень то добавляют ей спокойствия.
В другом конце города живёт 35-летний Всеволод. Он давно уже не ходит на Дни Рождения друзей, не берёт трубку, если звонит коллега, и практически каждый раз находит убедительную причину не участвовать в общих встречах. Повышение, к которому он шёл несколько лет, отклонил сам, ведь новая должность предполагает публичные выступления. Внутри него не просто волнение. В душе живёт образ позора, крика, насмешек, разоблачения. Он заранее проигрывает в голове сцены, где все от него отвернутся. Он не просто нервничает, а прячется от всех рискованных, на его взгляд, ситуаций.
И у Лианы, и у Всеволода есть страх перед социальным взаимодействием. Но если первая учится жить с тревогой, то второго она во многом фактически изолировала от мира. Где проходит тонкая граница между живым волнением и страхом, который захватывает власть над жизнью?
Социальная тревожность — внутренний сторож, эхо тех времён, когда принадлежность к группе решала, выживешь ты или нет. Страх быть отвергнутым, не таким, как все, посмешищем — не случайные эмоции, а часть древнего инстинкта, который когда-то помогал нам быть принятыми, остаться среди окружающих в своей естественности. Сегодня же, в мире презентаций, видеозвонков, собеседований и публичных ролей, такой инстинкт может вредить.
Люди, подверженные социальной тревожности, живут как передвигающиеся по тонком льду. Они совершают действия, разговаривают, встречаются с кем-то периодически — но за всем этим часто стоит колоссальное внутреннее напряжение. Их тело выдаёт симптомы тревоги: вспотевшие ладони, дрожь в голосе, ком в горле. Их мысли окрашены недоверием к себе и людям: «Я покажусь глупым», «Меня не примут». Но главное — они всё же идут навстречу миру, пусть и с тревогой, пусть и уставая от каждого шага.
Как Эльмира, дизайнер, у которой перед каждой презентацией появляется бессонница, желание всё отменить и исчезнуть. Но она всё равно приходит на мероприятие, выступает, и чаще всего клиенты довольны. Страх не уходит, но он не блокирует ей саму жизнь.
Социофобия — уже не просто внутренний сторож, а надзиратель. Это тот случай, когда страх становится настолько велик, что начинает диктовать образ жизни, ограничивать возможности, сужать мир подчас до размеров безопасной комнаты. Человек начинает избегать огромного количества ситуаций, где может быть оценён или неправильно понят. Он не просто волнуется. Он живёт в обороне.
Касьян, бывший программист, однажды оказался в центре лавины критики на утреннем совещании. С тех пор он уволился, устроился на удалённую раоту за меньшую зарплату, избегает почти любых контактов. Он заказывает еду только с бесконтактной доставкой и предпочитает переписку любому звонку. Его мир стал совсем маленьким, но, как он это воспринимает, безопасным. Хотя, на самом деле, совсем безжизненным.
Когда человек испытывает сильный социальный страх, мозг воспринимает это как реальную угрозу — как если бы речь шла не о презентации, а о нападении. В такие моменты активизируется часть мозга, которая отвечает за выживание. Она словно нажимает на внутреннюю сирену, сигнализируя об опасности, и если внешне никаких рисков нет.
У людей с выраженной социальной тревожностью эта зона мозга особенно чувствительна. Она запускает цепочку телесных реакций — учащённое сердцебиение, потливость, покраснение лица, мышечное напряжение.
У тех же, кто живёт с социофобией, имеется не только страх, но и внушительные трудности с тем, чтобы себя успокаивать и всё это выдерживать. Центры мозга, которые отвечают за трезвую оценку ситуации, работают менее активно. Из-за этого даже нейтральное выражение лица собеседника может показаться враждебным. Человек не придумывает угрозу — его мозг действительно так её считывает.
Именно из-за этого усиливаются избегание, замыкание в себе, появляется социальная изоляция. Мозг словно постоянно подтверждает: «Ты поступаешь правильно, оставаясь в тени». В результате каждый новый контакт воспринимается как ещё больший риск.
Можно ли из тревожного состояния перейти в фобическое? Да, если позволить страху диктовать правила. Мозг учится очень быстро: если каждый раз убегать от пугающей ситуации, он будет делать вывод о том, что побег обеспечит безопасность. И наоборот: если остаться в тревожной ситуации хоть ненадолго, хоть на минуту, а после на две и далее, человек может начать учиться доверять ситуации, людям, себе.
О Лукерье. В школьные годы она панически боялась выходить к доске. Учительница высмеивала за ошибки, хохотали одноклассники. Сначала Лукерья старалась молчать, потом начала притворяться больной, позже перешла на домашнее обучение. Ей становилось легче, но только на непродолжительное время. Теперь, став уже взрослой, она не может пройти собеседование: только мысль о том, что придётся говорить о себе, вызывает ступор и слёзы. Страх, от которого она когда-то убежала, вырос.
В психологической работе с тревогой и страхом важно не бороться с ними в лоб, не пытаться их отключить, а научиться выстраивать с ними новые отношения. Первый шаг — перестать винить себя за то, что тревожность. Признать: «Да, я боюсь. Страх — это часть меня, но не вся я».
Далее работа может идти через медленное возвращение себя к тем ситуациям, от которых человек привык убегать. Не через насилие над собой, а через постепенность, через опыт: «Я попробовал и остался в порядке. Ничего ужасного не случилось». Человек учится замечать свои телесные реакции, находит способы не позволять им захватить всё поле внимания. И вместе с этим он всё лучше осознаёт, какие мысли поддерживают страх, какие воспоминания его усиливают, в каком месте себя он перестал чувствовать в безопасности.
В таком процессе нужна осторожность и обычно много человеческого присутствия. Иногда важно просто быть рядом с тем, кто боится. Создавать атмосферу, в которой он не должен быть условно нормальным, как будто бы все остальные, прямо сейчас. Тогда появляется шанс на то, что тревога перестанет быть врагом, а станет сигналом, требующимся в качестве функции. Бывает, что за взрослой тревогой стоит забытая сцена из детства: строгая учительница, отвергающая мать, крики отца, насмешки сверстников… И пока эта боль не признана и в достаточной мере не прожита, она продолжает сильно фонить в настоящем. Психолог может бережно, поддерживая, помочь туда вернуться — не с целью снова погрузиться в боль, а чтобы на выходе стало легче.
Социальная тревожность — внутренний сигнал о том, как важно человеку быть принятым. Социофобия — когда этот сигнал стал таким невыносимо сильным, что от него хочется обязательно спрятаться. Но даже если какая-то ваша внутренняя часть в конкретной ситуации кричит «Беги!», всегда есть возможность на выбор, подчиняться такому зову или нет. И именно здесь начинается свобода — когда вы идёте шаг за шагом, пусть и с дрожащим голосом, с колотящимся сердцем, но всё же навстречу жизни.
И с психологом эту дорогу, конечно, освоить легче.
1000 баллов рейтинга
Показ вашей анкеты в блоке «Сайт рекомендует»
Голосовые ответы
Видео-ответы
