Как зарождается уверенность в себе?

main_img

«Мне очень трудно отстаивать свое мнение, мне кажется, меня никто и слушать не будет… И мне стыдно признаться, но этого своего мнения у меня по сути и нет вовсе... люди разговаривают о чем-то, а я всегда молчу, могу отвечать только односложно, по работе. У меня низкая самооценка, я всегда сравниваю себя, и сравнение не в мою пользу, как вы поняли…».

По мере того, как мы разговариваем, я понимаю, что эта хрупкая девушка с тихим голосом очень уязвима, но если позволить ей почувствовать себя в безопасности – не оценивая ее и не торопя, то она раскрывается и возникает совсем другой образ. Она умна, и, конечно, у нее есть свое мнение, только сама о себе она этого не знает, ей очень важно все время получать одобрение и подбадривания со стороны, иначе она не может себя почувствовать.

Мужчина средних лет сетует, что находится в постоянной тревоге за свою карьеру. У него хорошая квалификация и его хвалят на работе, но он почему-то уверен, что это только до поры до времени, что сам он не заслуживает хорошего отношения и своей должности, потому что «они» не знают, какой он на самом деле – ленивый, глупый, завистливый. И чтобы скрывать себя «настоящего» от коллег, ему приходится прилагать большие усилия, которые истощают его.

И хотя из его рассказов у меня складывается образ ответственного, думающего профессионала, доказать ему это невозможно, потому что он не верит в себя.

По мере того, как такие пациенты постепенно начинают доверять психоаналитику и раскрываться в анализе, на первый план выступают другие жалобы: это чувство пустоты и какое-то неясное чувство себя. «У меня нет стержня, я как амеба…».

Они часто говорят, что не чувствуют себя, не знают себя. Не знают, чего они хотят, что они любят, затрудняются описать себя. Иногда на сессиях приходится буквально обучать чувствовать. Они действительно заходят в тупик, пытаясь вслушиваться в себя, и в растерянности спрашивают: «Что я чувствую сейчас?». Это очень кропотливая работа, когда мы вместе шаг за шагом учимся понимать чувства, называя их и присваивая им смысл.

Такая картина очень характерна для расстройств нарциссического спектра (нарциссизм, если говорить просто, то это любовь к себе), когда нарушена интеграция и нормальное развитие Самости или Сэлф (от англ. Self – собственная личность, свое Я) – центральной части личности, себя.

Для того, чтобы понять, как формируется устойчивое чувство Я, самоуважение и уверенность в себе, обратимся к концепции Самости выдающегося австро-американского психоаналитика Хайнца Когута.

САМОСТЬ в психоанализе понимается как ощущение себя самого, способ переживания себя, как целостной личности, как одновременно и сознательное и бессознательное представление о себе (по Хартману).

Это чувство начинает формироваться очень рано, в младенчестве, и зависит от того, как младенец чувствует себя рядом с матерью, ощущение самости изначально связано с ощущением себя с «Другим». На основании отношений с матерью младенец формирует отношение к себе. Он понимает, что «другие люди меня любят, окружают заботой, ценят меня самого по себе». У него складывается ощущение, что он хороший, ценный, значимый, любимый.

Когут утверждал, что изначально ребенок ощущает мир как наполненный счастьем и блаженством. Но мать не может быть идеальной 24 часа в сутки, и поэтому неизбежно у младенца появляются негативные ощущения, равновесие нарциссической вселенной нарушается закономерной недостаточностью материнской заботы. Восполняя прежнее чувство совершенства, младенец создает два вида нарциссической идиллии.

  1. Формирует грандиозный и всемогущий образ себя – грандиозную самость. Для младенца это означает, что все хорошее, приносящее удовольствие, содержится внутри него, а все плохое – снаружи.
  2. Он наделяет мать всемогуществом, безграничной властью, всеми идеальными качествами и благостью. У младенца формируется вызывающий восхищение идеализированный родительский образ/имаго. Когут называет этот образ Сэлфобъектом, потому что ребенок не отделяет себя от родителя, сливаясь с ним. Если мой родитель идеален, то и я идеален.

Грандиозная самость может быть представлена утверждением «Я совершенен». Идеализированное родительское имаго может быть представлено утверждением «Ты совершенен, но я – часть тебя». Каждая из этих конфигураций постепенно развивается вместе с взрослением ребенка.

2. Грандиозная самость, нормальное развитие и нарушения.

При благоприятных условиях, а именно любящем и заботящемся окружении, грандиозная самость ребенка получает многочисленные подтверждения со стороны матери и значимых лиц в виде восхищения и признания, что ребенок самый лучший, самый хороший и любимый. Когут пишет о «лучистых глазах матери», которая смотрит на ребенка, когда он, представляя себя кем-то вроде супергероя, упивается своим величием.

На пути развития грандиозная самость ребенка подвергается фрустрациям и сомнениям, но эти фрустрации должны быть терпимыми и не превышать количество позитивных подкреплений, тогда дальнейшая судьба грандиозной самости – постепенное смягчение и интеграция во взрослую личность в виде реалистичных амбиций, получения удовольствия от собственных достижений, любви к себе, принятия себя такими, какие мы есть на самом деле.

Что же бывает, когда грандиозность ребенка и его потребность в восхищении не поддерживаются?

Такое бывает очень часто – возможно, мать была в депрессии и слишком поглощена своими чувствами, чтобы просто замечать, какой чудесный у нее ребенок. Иногда складываются такие жизненные обстоятельства, когда мать спешит выйти на работу и не проводит достаточно времени с малышом, а замещающие мать лица не в состоянии давать все это ребенку – они просто присматривают за ним, и ребенок не знает, что такое находиться в сиянии «лучистых глаз матери». Бывают матери, которые слишком перегружены работой. Для таких главное, чтобы ребенок был одет, обут, накормлен – и слава Богу. Именно про таких детей говорят – «недолюбленные».

Недолюбленным детям, которые недостаточно были отражены в восхищенном взгляде матери и отца, недостает опыта получения признания за свои достижения – ведь мама уже на следующий день выбросила его рисунок, который он готовил ей на день рождения, папа не пришел на соревнования, а ведь именно для папы мальчик старался и ведь занял-таки первое место…

Такие дети-взрослые остаются вечно «голодными» до похвалы. Они всеми силами пытаются «заслужить» признание и любовь окружающих, но сколько бы их ни отмечали, им этого всегда мало, чувство удовлетворения собой улетучивается тут же. Им вечно кажется, что они незначимы для других. Они очень обидчивы и чувствительны к критике, ранимы и порой требовательны.

Именно из-за нарушений интеграции грандиозной самости возникают все нарушения самооценки. Низкая самооценка, завышенная самооценка, неустойчивая самооценка: все это нарушения из одного континуума – неудовлетворенной потребности ребенка в признании. Поэтому, когда таким клиентам психологи говорят избитую фразу «полюбите себя», они не понимают: «Что это такое, принять и полюбить себя?», - недоумевают они. Да, у них просто не было такого опыта, они «не заметили», что их кто-то действительно любил.

2. Какова судьба идеализированного родительского имаго?

Ребенок восхищается идеальным «другим», превозносит его, чтобы слиться с ним, потому что совершенный другой – бесконечный источник силы, могущества, власти, доброты, справедливости. Взрослея, ребенок постепенно начинает видеть реального родителя, который не совпадает с образом идеального. Если это несовпадение не слишком кричащее, если у ребенка остаются основания гордиться и восхищаться хотя бы иногда своими «предками», то идеализированное родительское имаго постепенно превращается в идеалы взрослого человека, веру в справедливость, систему ценностей и норм.

Если же ребенок слишком внезапно и травматично разочаровывается в своих родителях, например, отец спивается и ребенку мучительно стыдно за его поведение, то идеализированный образ вытесняется в бессознательное или отщепляется вместо того, чтобы интегрироваться во взрослую систему идеалов. Из бессознательного идеализированное родительское имаго проявляет свою навязчивую активность.

Например, очень распространенное явление – когда человек постоянно ищет реальных людей, которые могли бы стать для него такой отцовской фигурой. Такой человек нуждается в руководстве и частом поощрении. Он проецирует, например, на начальника образ могущественного, но справедливого отца, надеясь, что его старания и честная работа будут замечены и вознаграждены сами по себе. Он молча ожидает повышения или другого отличия вместо того, чтобы пойти и заявить о своих заслуженных притязаниях на повышение.

Чем это заканчивается? Реальные люди часто оказываются далеки от этих идеальных проекций, и трудолюбивый, но слишком скромный и надеющийся на чудо справедливости работник гаснет и разочаровывается в людях.

То есть идеалы такого человека слишком возвышенны, они не пересекаются с реальной жизнью, про таких говорят: «Он все еще не снял розовые очки».

Самоуважение, достоинство, устойчивая хорошая самооценка развиваются не сами по себе. Новорожденный человеческий младенец зависим и слаб, и будущее психическое здоровье взрослого в огромной степени зависит от заботящегося окружения и искренней любви.

Все психологи

Команда профессиональных психологов со всего мира

Узнайте больше о нас
Сообщество Все психологи
Задать вопрос
ПСИХОЛОГУ