Страх темноты - это наиболее распространенный у нас и на Западе страх. Более того, он занимает свое почетное место в западной культуре, можно сказать, является частью ее, так как связан с мировоззрением западного человека, его мироощущением.

Человек отличается от животных тем, что знает о том, что умрет, и живет с этим знанием, часто размышляет о смерти, создает вокруг смерти различные верования и ритуалы, являющиеся частью этих верований. Любому нормальному человеку страшно сталкиваться с небытием смерти. И природа сделала так, что, зная о смерти, мы не переживаем это знание эмоционально в полной мере, мы оказываемся защищенными от парализующего страха смерти психологическими механизмами защиты. То есть для того чтобы мы могли жить, зная, что когда-то (возможно, в следующее мгновение) умрем, внутри нас работают механизмы, убирающие это осознавание, преобразующие страх смерти в более легкие для нас страхи.

Нам бывает наиболее комфортно, когда работает защита через отрицание смерти. Название защиты говорит само за себя: человек живет так, как будто он будет жить вечно, как будто в глубине души не верит в свою персональную смерть. Эта защита включается в нас не только когда мы конфронтируем страху смерти. Она универсальна и способствует снижению тревоги в самых разных случаях: например, алкоголик отрицает свою зависимость от спиртного, очевидную для всех, утверждая, что может бросить пить как только захочет, или жена не замечает измен мужа и того, что брак уже разрушен и т. д.
Когда отрицания недостаточно, страх смерти преобразуется в другие страхи, которым легче противостоять. Можно, например, озаботиться своим здоровьем, искать у себе различные заболевания и приобрести диагноз «Ипохондрическое расстройство». Как бы не было мучительным такое постоянное внимание к своему самочувствию, оно дает ощущение контроля над ситуацией (и таким образом, над смертью) и возможность действовать. Человек ходит от врача к врачу, подвергается различным медицинским методам исследования. И смерть становится не тем, что случится с ним, а тем, что можно предотвратить, если вовремя обнаружить причину и правильно лечить.

Такое же преобразование страха смерти в более конкретный и подконтрольный страх происходит, когда человек испытывает страх темноты, точнее не самой темноты, а того, что может быть скрыто в ней — различных мистических потусторонних существ, которые олицетворяют смерть. В психотерапии говорят о персонификации смерти: смерть, которая на самом деле является проявлением устройства жизни, устройства нашего организма, превращается в некую внешнюю опасность, более того, в конкретную персону, которую можно бояться, но которой можно и противостоять. И ее можно, например, попробовать перехитрить, как в фильмах «Пункт назначения». Или можно столкнуться с отдельными представителями смерти: привидениями, призраками, «черными руками». В борьбе с ними помогают включенный свет, присутствие мамы, молитва или какие-либо детские ритуалы. А раз сама борьба возможна, то смерть, как бы, побеждена, мы в силах себя защищать. А значит, страх, который мог бы нас разрушить, лишить воли и надежды, превращается в страх неприятный, но такой, которому мы можем что-то противопоставить. Кроме того, призраки и «живые» мертвецы являются проявлением и защиты через отрицание смерти: раз возможны призраки, значит смерть это не небытие, и что-то после смерти еще есть. А пока мы верим в то, что смерть это не конец существования, остается надежда.

Страх темноты является нормальным периодом развития ребенка, мы все проходим через персонификацию смерти. Ребенок задумывается о смерти очень рано и начинает задавать родителям вопрос: «А я умру?». Вслед за этим включается защита через персонификацию смерти, то есть через страх конкретных «страшилищ». Более того, детские сказки способствуют тому, чтобы эта защита включилась. Сказки наполнены опасностью и смертью. И ребенок нуждается в том, чтобы немного побояться. Правда, здесь важны определенные условия: во-первых, в сказке должна присутствовать возможность противостоять смерти и должен быть счастливый конец, а во-вторых, при этом ребенку надо получать достаточную психологическую поддержку от родителя. При отсутствий одного из этих условий страх темноты может остаться у человека на всю жизнь. Первое условие отсутствует в современных фильмах ужасов, в которых хеппи энд прерывается неожиданной трагической развязкой. Психотерапевты иногда сталкиваются с жертвами одного из первых советских фильмов ужасов «Вий».
Второе условие заключается в том, что побояться ребенку надо в безопасной обстановке. Маленькому ребенку такую обстановку обеспечивают родители. Они должны дать именно ту дозу поддержки, в которой малыш нуждается. Игнорирование его страха, высмеивание ребенка может привести к тому, что столкновение со сказочным страшным персонажем превратится в психологическую травму и фиксацию страха. Чрезмерное сопереживание также будет излишним. Ребенок нуждается в том, чтобы получить от родителя, который сам уже не боится темноты, послание такого рода: ты можешь побояться немного, бояться не страшно, я с тобой, и на самом деле ничего страшного не случится. Родительская поддержка позволяет ребенку принимать реальность, в которой есть смерть, формируя при этом психологическую защиту через отрицание. Если этого не происходит, ребенок начинает страдать от страха темноты, появляется фобия.

Воспитание детей в Европе и у нас отличалось эмоциональным дистанцированием и недостаточной психологической поддержкой. Исследователи отмечают, что отношения родителя и ребенка в Европе прошли определенный эволюционный процесс от жестокого обращения к эмпатии, способности сочувствовать ребенку, понимать его потребности. Родители в прошлом отдавали ребенка в услужение другой семье, кормилице, в приют, часто использовали розги и другие жестокие дисциплинарные меры, которые предполагают значительное эмоциональное дистанцирование. Современная мать с развитыми родительскими чувствами не отдаст ребенка надолго в чужие руки, так как ей будет его не хватать, она начнет скучать по малышу. Она постарается остановить свой агрессивный импульс и не ударить ребенка не потому, что бить непедагогично, а потому, что ей станет жалко малыша. Вот к этой чувствительности к ребенку и происходит эволюция материнства. А без этой чувствительности страх ребенка будет игнорироваться, высмеиваться, и ребенок не будет получать так необходимой ему психологической поддержки. А так как в прошлом большинство родителей не умело эмпатировать своим детям, ребенку было сложно пройти через страх темноты, он закреплялся и становился привычным спутником многих людей. Родители часто настОлько не могли эмпатировать своему ребенку, что запугивание использовали как средство воспитательного воздействия: если не будешь спать, тебя заберет бабайка. Психотерапевты и психиатры часто сталкиваются со страхом темноты у пациента, спровоцированным собственными родителями. К сожалению, мы все еще можем обнаруживать в себе и опасения, что ребенка можно «избаловать», перехвалить, и опасения, что мы не достаточно строги, и желание, чтобы ребенок нас боялся и таким образом уважал. До сих пор мы, читая про Спарту или просматривая фильм «300 спартанцев» не возмущение чувствуем бесчеловечным отношением к детям, а восхищение мужеством этих людей. Несмотря на эволюцию родительства мы часто еще не способны к настоящему сочувствию и пониманию ребенка.

Таким образом, человек может «застрять» в детском страхе, в детской психологической защите. Наша психика так устроены, что когда мы что-то не преодолели на определенном этапе своего развития, мы возвращаемся к этому снова и снова. Так как многие не преодолели полностью детский страх темноты, появляется такой феномен западной культуры, как фильмы ужасов. Люди хотят себя попугать теми образами, которых боялись в детстве. При этом, обычно, они пугают себя в безопасной обстановке, в присутствии друзей, с попкорном, с возможностью посмеяться над тем, что их пугает. Подростковый возраст, на который в основном рассчитаны подобные фильмы, отличается тем, что страху смерти подросток противопоставляет свое где-то демонстративное бесстрашие и высмеивание смерти в подростковой группе. И групповой просмотр фильмов ужасов в этом возрасте является одним из способов конфронтации со страхом смерти. Конечно, для того чтобы в результате такого просмотра не укреплялась фобия, важно наличие этой самой психологической поддержки, но уже не от родителей, а от друзей. При сильной поддержки и при наличии хеппи энда фильм ужасов может служить своеобразным лекарством от страха. Правда, если этого лекарства слишком много, то страх станет только сильнее.

Психотерапия страха темноты зависит как от предпочтений самого психотерапевта, то есть от того, что любит психотерапевт использовать в своей работе, так и о того, что больше подходит личности клиента. В групповой психотерапии страхи разыгрываются в безопасной поддерживающей обстановке, и в этой игре человек снижает свой страх. Часто психотерапевт видит, что клиент нуждается прежде всего в том, чтобы в бОльшей степени принять реальность смерти, и тогда защита в виде страха привидений теряет свою актуальность и начинает снижаться. Иногда бывает важно проработать ту ситуацию в детстве, когда ребенок был напуган, но не получил адекватной эмоциональной поддержки от родителей. Я в терапии часто обращаюсь к умению клиента успокоить и поддержать самого себя тАк, как это мог бы сделать родитель по отношению к своему ребенку. В трансактном анализе это называется развитием внутреннего Заботливого Родителя.