Возможно ли вообразить себе как реальные
такие отношения, в которых нас будут безусловно принимать и любить?

Любить так, чтобы это никогда не закончилось, чтобы мы всегда чувствовали на себе теплый, дарующий сладкую негу ощущения своей абсолютной исключительности взгляд. Который не отвернется, который будет всегда в нас вникать, угадывая все малейшие движения нашей души. Беззаветно любить будут и нашу душу, и тело. Любых, меняющихся в какую угодно сторону. Любить нас будут во всех наших жизненных контекстах и проявлениях. Без осуждения, без попыток в нас что-то поменять. Отношения, в которых мы будем чувствовать себя всегда особенными и самыми важными для этого идеального Другого. И нам не нужно будет прикладывать для этого никаких усилий. Только лишь наслаждаться этим прекрасным Другим и самими собой, нежащимися в этих чутких объятиях.

А, может быть, возможно не только вообразить, но и что-то такое припомнить?
Вряд ли отчетливо и ясно. Но когда-то в жизни каждого из нас что-то такое было?
Что-то смутно припоминаемое сознательно, но совершенно точно живущее в памяти тела и неподотчетного рациональному уму эмоционального мира.

Какое-то в самом светлом смысле животное, архаичное соединение с матерью. Которая давным-давно и была всем миром, когда ничего другого, кроме ее груди, волос, запаха, улыбки, теплоты кожи и нежности объятий не имело совершенно никакого значения. Мама была вся наша, а мы – все ее. Она всегда близко, и нет никакой границы между нами. В сущности, это переживание подлинного рая собственной состоятельности, полноценности, нужности, важности, исключительной ценности, память о котором будет жить в душе вечно.

Этот прообраз подлинных, единственно важных и страстно желаемых отношений остается с человеком на всю жизнь. Каким бы взрослым, осознанным, серьезным, практичным он ни был, от любви в глубине души он все равно ждет того же сладкого слияния, которое когда-то пережил. Как маячащая где-то совсем близко, но еле уловимая мечта, которую так важно исполнить. Воплотить в жизнь, найдя и обретя того самого, единственного и неповторимого партнера, который так же будет всем для нас, а мы всем для него. В рай же так хочется вернуться.

Каких-нибудь пару сотен лет назад список требований и ожиданий от нашего потенциального значимого Другого ограничивался надежностью, планами иметь детей, хорошим материальным достатком и положением в иерархии, чтобы вместе с ним можно было уверенней двигаться хоть немного вверх по пирамиде социальной иерархии.

Сегодня же к этому добавляется и любовь, важно, чтобы наш идеальный Другой нас любил, интересовался нами и сам был всегда нам интересен. Чтобы страстно нас желал физически. Чтобы у нас совпали интересы и ценности, жизненные планы. Мы должны быть и любовниками, и всегда интересными собеседниками в небанальных и глубоких дискуссиях. И друзьями. И надежными социальными спутниками.

При этом не так часто можно встретить что в глянце, что в более академических или художественных текстах хотя бы попытки серьезно и вдумчиво посомневаться – а возможно ли вообще воплотить весь этот список ожиданий? Реально ли это вообще, в принципе?

Часто, когда что-то не совпадает, не случается или перестает присутствовать в отношениях, кто-то делает вывод: «Значит, не тот/не та». Все думают о том, как найти подходящего. Мало кто озабочен тем, как стать подходящим самому. Причем подходящим именно самому себе, разрешив какие-то свои мучительные внутренние конфликты и уравновесив ожидания получить «все и сразу». Гонщики в Формуле-1 в конце трассы получают кубок, премию и бутылку игристого. А я – того/ту, кто мне действительно подойдет. Подойдет именно в том смысле сладкой радости нежного материнского слияния, в котором всем так или иначе мечтается забыться.

Вдруг неподходящей становится жена, родившая первенца и вся целиком ушедшая в заботу о нем. И какой-то один муж вдруг чувствует себя оставленным, покинутым, обделенным вниманием и задетым в своих лучших чувствах. Возможно, до этого он так многое черпал именно в том, каким он был для нее, как она вся или в большей мере была обращена к нему, что не хочет примириться с тем, что для нее материнство сейчас выходит на первый план. И вот в голове у него начинают роиться мысли и сомнения:

• Может, он ошибся?
• Может, она вовсе и не та единственная, которая ему нужна?
• Может, те женщины, которых он встречает на улицах и в присутственных местах, какие-то кардинально другие и ему нужно продолжить свой поиск?

Разгоняя в себе тоску именно по той любви, которую только получаешь, ничего не отдавая взамен. Как когда-то давно было, пусть и не оставшись в сознательной памяти, в нежных объятиях главной и первой женщины в его жизни.

Кстати, часто особенно истово ищут самого идеального партнера те, кто испытал нехватку этой всепоглощающей нежности и заботы в каком-то совсем раннем возрасте. Будто хотят одним махом исцелить всю свою обиду и грусть детской неразделенности, найдя того, кто их действительно безусловно полюбит и примет.

Хотя даже воспоминания о безраздельной посвященности матери младенцу тоже являются иллюзией и искажением памяти. Всегда где-то рядом с ней есть значимые для нее другие, которые тоже забирают ее внимание. Загадочный Третий с самого начала нашей жизни маячит где-то рядом, угрожая забрать у нас внимание и чувственность объекта нашей любви.

Или, может быть, какая-то пылкая и требовательная женщина одного за другим «выбраковывает» претендентов на свою руку и сердце, не находя в них соответствия своему идеальному образу Того самого. Какие-то мужчины сразу разводят руками и удаляются прочь, какие-то дольше стучатся в закрытую дверь (что тоже описывает косвенно их образ того, какой должна быть возлюбленная и любовь вообще). Но она продолжает наказывать все новых и новых за их несоответствие.

Все люди, находясь в близких и длительных отношениях, постепенно «сбрасывают маски». Не то, чтобы они специально хотели их носить, просто неполное знание другого всегда интригуще, загадочно и допускает упоительные фантазии о том, что «раз он в этом такой восхитительный, то, наверное, он такой и во всем остальном».

Близость же и доверие постепенно открывают тайны. И рано или поздно мы видим друг друга в самых разных проявлениях. Видим более реальными и живыми. Редко когда это полностью совпадает с нашим внутренним образом Идеального другого. Да и возможно ли это вообще? Может ли кто-то воплотить этот наш образ в жизнь? И тогда что это за требование такое, которое побуждает эту пылкую женщину отбрасывать неподходящих? Какова возможная природа этого требования?

Нередко бывает так, что те, кто мало испытал на заре жизни этого безраздельного и надежного принятия от самых близких и главных в жизни людей, особенно захвачены страстью поиска Идеального возлюбленного. И, по иронии судьбы, уже сами несут другим то непринятие, которым были ранены когда-то.

Есть такая пословица: «Лучшее – враг хорошего».
Она особенно не нравится людям, которые полны амбиций и одновременно жизненной энергией для их реализации.

В полном молодого (поразительно, как в 71 год режиссер способен снять настолько молодое кино!) социопатического задора фильме «Волк с Уолл-Стрит» жена главного героя дважды подсказывает ему жизненные выборы, которые ключевым образом определяют его будущий успех. В первый раз – когда советует ему не бросать свое дело, потому что, зная его глубоко, понимает: он задохнется на обычной офисной работе. И во второй – когда подкидывает ему идею избавления от чувства вины при продаже «мусорных» акций через реализацию их однозначно богатым людям, которых ему не так жалко. Блестящий пример глубокого межличностного влияния и ценности другого в паре.

Но главный герой все равно бросает ее ради той, которая своими требованиями в итоге приведет его под откос. Но эта другая очень соответствует его глубоким внутренним неосознаваемым чаяниям искать всегда что-то лучшее и обязательно недоступное.

И в размышлениях над высказыванием о лучшем и хорошем главный смысл не в том, что довольствоваться хорошим есть абсолютное благо. Хотя, собственно, почему бы и нет? Почему бы на хорошем и не остановиться?

Смысл в том, что хорошее исчезает, растворяется в воздухе тотчас, как только человек обращает свой чувственный взгляд на лучшее. А предательская каверза здесь такова, что что-то лучшее есть всегда.

Если когда-то давно, в раннем периоде своего жизненного пути мы испытали тот мучительный недостаток тепла, близости, надежного душевного отклика от самого близкого и главного для нас человека, никакой другой потенциальный возлюбленный не сможет для нас эту нехватку восполнить именно так, как это было в наших детских мечтаниях. Никто не станет лучшим в этом самом потаенном смысле.

Но в жизни у нас может быть что-то хорошее и кто-то хороший.
И много. Стоит только начать это замечать.

Во внутренней жизни человек устроен, как мифический кентавр – в нем сочетаются импульсы, качества и страсти и животные, и человеческие. И есть масса событий, внешних стимулов, людей, которые способны до крайности впечатлить животное в нас. Но при этом совершенно не затрагивать человеческое. Яркий костер горит, сжигает, но особо не греет на длительной дистанции. Досадно бывает видеть, как люди в своих выборах - быть вместе или разрывать связь - недооценивают человеческое и переоценивают животное. Гонятся за лучшим, предавая хорошее.

В одной из книг, размышляя на тему, которой так обеспокоены популярные светские журналы и передачи – усталости от однообразия в сексуальной жизни пары – Эрнесто Спинелли делится важной мыслью. Что большего успеха в этом вопросе люди бы достигли не тогда, когда они сконцентрированы на упражнениях и «техниках». А тогда и если, выходя из дому утром на работу и прощаясь, они говорили бы друг другу не «До вечера», а «Надеюсь, мы когда-нибудь увидимся еще вновь!».

И, кстати, с философских экзистенциальных позиций, говоря так, мы бы нисколько не соврали. Потому что вся наша жизнь пронизана неопределенностью и во многом из неопределенности состоит. Как бы мы ни уверялись в собственных планах.

И сама эта острота переживания незнания, сколько еще нам отведено быть вместе, способна оживить не только сексуальную, но и жизнь вообще. И помочь расставить акценты и понять наконец себя. Что есть для нас по-настоящему лучшее и хорошее.