Тема психолога в школе для меня очень важна. Мне 39, на работу школьным психологом вышла в 19 лет, в сентябре, в начале третьего курса и  10 лет проработала в школе. Тогда, до окончания института совмещала стационар и работу. До сих пор испытываю глубокую благодарность к директору, который в образе девятнадцатилетней девочки увидел  преданность выбранной профессии и готовность работать.  1992 год - нет еще ни нормативов, ни правил, ни пакетов методик и документов. Свобода опьяняла своими возможностями. И сразу - открытие - выступать на зал родителей (50-150 человек) - страшнее, чем сдавать 7 экзаменов в сессии, а подготовить методический семинар для учителей - страшнее всех вместе взятых курсовых. И еще дети - тебе 19, а старшим учащимся - 15 и 17. Дух захватывает, но без фамильярности. Глаза горят, и тебя поддерживают: тренинги, группы. Каждое тестирование - потом лекция для старшеклассников о том, что было протестировано и что из этого получилось. Первые открытия на счет эмпатии, конфиденциальности и  человеческих отношений. Компетентность росла, школы менялись, а вопрос, для чего психолог в школе, остается и сегодня. 

Психолог в школе точно не спасатель душ. Для этого не остается места. Это скорее менеджер, существующий для того, чтобы совместить интересы учащихся и возможности учебного заведения, чтобы предотвратить… и не допустить… В виду этого специфика работы очень широкая: проблемная или творческая тема школы определяет направления, из них выстраиваются задачи и методическая работа школы, а основание для этого дает исследование психолога, которое проводится по традиционной схеме: адаптация первых, 5-х, 10-х классов. Объема работы хватает на год и еще с лихвой. Еще выплывают «обязательные темы»: профилактика насилия, работа с «группой риска», здоровый образ жизни и очень много другого. Для творчества, для индивидуального внимания времени не остается. Психолог становится буфером, который помогает школе составлять «бумажки» на каждый случай, если вдруг чего…В большой школе места для индивидуальной работы вообще не остается. Хорошо, если есть кабинет (часто его переделывают из бывшего туалета или подсобки). Символически, кабинет психолога и сам психолог в школе – это правая рука администрации и место сброса напряжения… А еще множество мелких запросов: «Поработайте с моим классом, там мальчики все время конфликтуют с девочками», как будто это новость. Или «вот, пусть теперь с тобой психолог разбирается». И психолог вместо «помогающего» становится «карательным» органом. А когда психолог все это воспринимает всерьез и хочет увидеть семью этого ребенка или хотя бы маму, то может услышать и такое: «нет, она очень занята, не придет».

Сегодня уже не 1992 год, и мы имеем возможность принимать участия в обучающих проектах разных психологических школ, да и путаница постепенно улеглась, на рынок психологических услуг пришли международные психотерапевтические школы – групповой анализ, гештальт, юнгианская психотерапия и другие. Но работа в школе для многих и сегодня - старт практической деятельности.

Школа – это именно старт, так как хочется развиваться, а школа – это очень ригидная система, в которой строгие устоявшиеся правила не дадут внести ничего нового. Методист (руководитель по профессиональной линии) скажет: «это не используйте, то не берите, на этого не ссылайтесь, терапевтическое упражнение не проводите, психокоррекцией не занимайтесь, туда лучше не лезьте». И в чем-то это правильно…

Сегодня уже общеизвестно, что практикующий психолог-консультант должен иметь не только теоретическую подготовку, но и  свой опыт личной психотерапии в индивидуальном или групповом процессе, свои постоянные супервизии, а значит принадлежать (идентифицироваться) с каким-то определенным направлением в психологии и психотерапии. Но внутренне зрелая личность может быть профессионалом и в школе, только надо понимать некие законы.

Во-первых, невозможно угодить всем – администрации, родителям, педагогам и ребенку. Значит надо четко формулировать свою позицию (хотя бы себе), и поддерживать свою «незаинтересованность» - быть со всеми и ни с кем одновременно. Желательно помнить, что главное – это интересы ребенка. Выберешь ребенка, значит будешь в конфронтации с педагогами или администрацией родителями. Выберешь педагогов, детей - будешь неугодным для администрации. Но быть «прослойкой бутерброда» - непосильное занятие и путь к профессиональному выгоранию. И выбирать все-таки придется, а значит, придется честно давать себе ответ: «Кто ты здесь и для чего?».

Во-вторых, важно понимать, что если захочешь развиваться, то придется делать выбор, куда идти учиться дальше, в какой сфере работать. Когда перерастаешь свой уровень, то система буквально выталкивает тебя. И с этим ничего не поделаешь. Работа в школе психологом – это работа во всех направлениях одновременно, значит рано или поздно придется встретиться с тем, какую сферу из этой работы предпочитаешь, или оставаться беспринципным всю свою профессиональную деятельность, ни к чему не имея предпочтений.

Так мы подходим к тому, что в школе есть те, кто работают, конфронтируют, предъявляя свою позицию, самоопределяясь в ней,  и потом выбирают свой путь, и те, кто работает тихо, скромно, невидно, и довольствуются долгие годы тем, что их не трогают. Следует ли тех или иных называть «плохими психологами» - сомневаюсь.

Но если родители хотят реальной помощи своему ребенку, то школьный психолог должен быть тем, кто в течение коллективной и индивидуальной работы поймет (продиагностирует) проблему, актуальную ситуацию и перенаправит к более узкому специалисту: на семейную психотерапию, к игровому детскому арт-терапевту.  Это значит, что школьному психологу необходимо об этом знать, иметь координаты, и самому испытывать доверие, так как психологическая индивидуальная помощь в рамках школы – это мало эффективное, а часто и проблематичное занятие.

В пространство личной работы  (с ребенком) всегда вторгаются администрация, учителя и родители. А без личного защищенного пространства невозможно доверие и глубокие личностные изменения. Глубокая личная работа с коллегами-учителями недопустима в принципе (кроме консультирования с точки зрения психологического сопровождения обучения и воспитания), так как терапевтировать своих коллег -  неблагодарное занятие (доказано обширной международной и отечественной практикой).

Получается, школьный психолог существует только для того, чтобы идентифицировать проблему и перенаправить… Но, если специалист перерастает этот функционал, то милости просим – его примет любая профессиональная ассоциация на обучение – арт-терапевты, системная семейная психотерапия, гештальт-терапия и т.д. или совсем другая сфера – HR-менеджмент и проч.

Это важно помнить и тем, кто ждет от школьного психолога чудес исцеления души или, наоборот, обесценивает его роль. Если с вашим ребенком все относительно спокойно (в рамках возрастной нормы), то вы, скорее всего, не попадете в поле зрения школьного психолога. И это хорошо…

А техника безопасности общения с этим специалистом говорит о том, что чем меньше он знает о вас, тем меньше вероятности, что это узнает кто-то другой… (Таковы условия работы в школе)

Важно еще помнить, ни одни личные данные по результатам психологического тестирования не могут быть обнародованы публично!!!  Но у нас еще нет судов по этическим вопросам, поэтому защищаться придется самим. Если у вас есть вопросы личного характера – надо искать психолога за пределами учреждения, и лучше совершенно незнакомого вам человека, принадлежащего к профессиональной ассоциации, имеющего личный опыт психотерапии и находящегося в процессе супервизионного сопровождения (консультирования более опытными коллегами). Это стандарты международной практики, которые стали уже правилом и для отечественных специалистов.