Аллергические объектные отношения.
Этот термин ввел Пьер Марти во время выступления, которое состоялось на 20-м конгрессе Международной психоаналитической ассоциации в Париже в 1957 году.

Мой интерес здесь – это понять, что за люди формируют аллергические объектные отношения, каких особенностей в личности и поведении стоит от них ожидать.           

Марти: «аллергические объектные отношения – тип объектных отношений, который встречается у пациентов с аллергическими состояниями, например, астмой или экземой».

С точки зрения автора, пациентам с аллергиями свойственна размытость границ между субъектом и объектом. То есть это люди, которые «не держат» границы между собой и окружающими, стремятся к слиянию, взаимопроникновению.

Однако это довольно распространенное стремление, свойственное многим в начале любовных отношений или в момент сильного регресса… Что же отличает аллергика от обычного невротика, кроме его заболевания? Марти прямо указывает: 

от невротических отношений они отличаются стремлением сближаться с объектом вплоть до сливания с ним в неразличимую массу.

Как же это выглядит в клинической практике?

На первых минутах интервью аллергичный пациент делает серию оговорок, демонстрирующих, что он путает личность врача со своей собственной. К примеру, он говорит: «Я пришел к вам, потому что вы страдаете от астмы». Или «Вы определенно хотите, чтобы я рассказал вам о вашей матери».

Есть неуловимое отличие от обычной проекции в таком поведении пациента. Он как будто впитывается в вас, только войдя в кабинет. Довольно быстро возникает соматический контрперенос, в теле появляется чувство присутствия в тебе еще кого-то, хорошо знакомое женщинам с опытом беременности. Действительно, эти пациенты постоянно стремятся к повторению перинатального опыта, видимо, единственного периода их жизни, когда они были удовлетворены степенью симбиоза с матерью.

Важно, что пациент с самого начала отношений в принципе не способен определить границы между собой и объектом, у него существует общий объект «хозяин-гость» (здесь Пьер Марти использовал небольшую игру слов, во Франции «hote» означает и «хозяин», и «гость»). Субъект обитает в объекте так же, как объект обитает в нем: 

Мне нравятся, когда меня гладят, поэтому я люблю кошек. 

Марти пишет:

такой пациент способен как быстро обрести новый объект в виде «хозяин-гость», так и быстро от него отказаться ради другого нового объекта «хозяин-гость». Страдающая от экземы женщина говорит: «Когда я одинока, у меня возникает впечатление, что я живу во время промежуточной фазы между двумя счастливыми моментами».

Очевидно, что в реальной жизни такие люди мгновенно и глубоко влюбляются и также быстро и непреодолимо остывают, встретив новый объект, и оставляют предмет прежней страсти в глубоком недоумении…

Пьер Марти делит аллергические объектные отношения на две фазы:

1. обнаружение объекта,
2. контроль над ним.

Обнаружение происходит как формирование переноса, когда внешний объект совпадает с некими, зачастую формальными критериями, позволяющими увидеть в нем внутренний объект (родительскую фигуру, в случае аллергических объектных отношений это однозначно мать) и подвергнуть его глубокой всепоглощающей любви.

Контроль же состоит во «впитывании» в партнера и управлении им изнутри. Границы нарушаются мгновенно и безоговорочно.

«Та же женщина с экземой: «что меня волнует, так это то, что границы между мною и другими исчезают. Вероятно, поэтому я ищу физического контакта. Если я прикасаюсь к коже кого-нибудь, я сливаюсь с ним, я устраняю барьеры».

Пациент устраняет барьеры с двух сторон, объект воспринимается как часть себя на всех уровнях, вплоть до физического.

Одна из пациенток страдала от кишечного расстройства, вследствие чего ей нельзя было употреблять жидкость. Она попросила мать выпить стакан воды у неё на глазах, и её жажда была утолена.

Теоретически Эго таких пациентов очень слабо, идентичность диффузна, и эти свойства должны приводить к соответствующей проблематике. Однако способность обнаруживать и контролировать объекты зачастую делает таких пациентов необыкновенно изворотливыми и способными в любой ситуации выходить сухими из воды. Ибо их Эго ведет себя как пронырливый ребенок, переходящий с рук на руки у заботливых взрослых.

Аллергики, оказываясь в новом коллективе, мгновенно выбирают себе «жертву», растворяются в ней и на ее плечах победно вплывают в группу и обретают в ней ценность. Кстати, «жертва» может быть очень быстро выброшена за ненадобностью.

У Марти описана еще одна интересная ситуация – что происходит, если аллергик находит сразу два подходящих объекта. Ведь тогда у него возникает потребность слиться сразу с ними обоими. Это не составляет никакой проблемы, ведь его ценность только увеличивается за счет массивной идентификации.

Но что, если эти два объекта вступают в конфликт друг с другом. Тогда получается, что субъект, слившийся с ними в единое целое, получит себе внутренний конфликт! А его Эго слишком слабое, чтобы выдерживать конфликты, оно как раз их всячески избегает. Автор пишет, что в таком случае субъект просто уйдёт от возможного конфликта, заняв нейтральную, как бы со стороны, позицию. 

Именно это происходит, когда аллергик заводит себе жену и любовницу, успешно разместив в каждой из них части своей расщепленной матери. И мы наблюдаем типичнейшую картину, когда мужчина устраняется из конфликта любовного треугольника, предоставляя девушкам возможность разбираться между собой.

Важно понимать, что мы имеем дело с жестко перинатально фиксированными, по сути психологически не родившимися пациентами. И активная и полная идентификация аллергичных пациентов со своими объектами — не что иное, как насильственное вторжение внутрь очередной выбранной для захвата «матери».  И именно степень этой активности делает пациента аллергичным.

Психосоматическая реакция возникает при неудаче сближения с объектом. По сути само заболевшее тело в этот момент используется как переходный объект, замена недостижимого внешнего. Аллергической реакции предшествует попытка «быть как он», хотеть того, чего хотят другие.

Аллергик пребывает в состоянии, которое Лефевр назвал «нарциссическим тупиком», когда невозможна оптимальная дистанция между собой и объектом, он всегда то слишком близко, то слишком далеко.

МакДугалл говорит о фантазме одного тела и одной души на двоих. Соматизация наступает, когда фантазм не оправдывается в реальности. Всякая аллергия есть ответ на вопрос – где Я? И где не-Я? Аллергия биологическая и психологическая возникает, когда обнаруживаются разногласия. Отсюда влечение к конформизму, панический страх перед любой переменой, ведь всякая перемена символизирует акт рождения, прервавший перинатальное блаженство. Аллергики одинаково тяжело переживают как положительную динамику, так и перерывы в работе.

Являясь, по сути, симптомом краха при переходе от диадных отношений к триадным, аллергия манифестирует

• в самом раннем, младенческом возрасте,
• в подростковый период
• или в середине жизни, во время кризиса среднего возраста.

И если во младенчестве она сопровождает акт рождения, который психологически не удается, то в пубертате и в кризисе середины жизни мы, видимо, можем говорить о регрессе к моменту, пребывание в котором позволит нам «заново родиться». Ведь именно в пубертате человек рождается как личность, и для этого рождения требуется «перепрохождение уровня» Эдипова комплекса, второй Эдип.

Сходная история может настигнуть человека в среднем возрасте, когда он признает всю свою прежнюю жизнь ошибкой, хочет смять ее и выбросить, как листок с неудачной контрольной, переписать набело… И здесь фантазия о новом рождении может быть причиной регресса к доэдипальному периоду.

Понимание именно этого процесса позволяет простроить стратегию терапии аллергичных пациентов, вести ее как «переписывание набело» начального отрезка жизни пациента, начиная с пребывания в утробе матери, когда терапевт позволяет пациенту слиться с собой полностью, и постепенного «рождения» его, обучения существованию в виде отдельной самостоятельной личности с простроенными границами, обучения в безопасной терапевтической обстановке, в психоаналитическом поле.