Главным занятием Ивана Ильича со времени посещения доктора стало точное исполнение предписаний доктора относительно гигиены и принимания лекарств и прислушиванье к своей боли, ко всем своим отправлениям организма. Главными интересами Ивана Ильича стали людские болезни и людское здоровье. Когда при нем говорили о больных, об умерших, о выздоровевших, особенно о такой болезни, которая походила на его, он, стараясь скрыть свое волнение, прислушивался, расспрашивал и делал применение к своей болезни.
/ "Смерть Ивана Ильича", Л. Н. Толстой

Медицинское видение неумолимо - если человек чем-то болеет, его обязательно нужно от этого лечить. С желательным максимально возможным исходом - вылечить вообще и насовсем.

Железная логика, которая особенно хорошо работает в ситуациях, когда симптом устроен просто и однозначно. Выросла на неподобающем месте бородавка - нужно ее скорейшим образом удалить. Методы этого удаления совершенствуются семимильными шагами ввиду востребованности услуги - от дедовского перевязывания ниточкой к современным лазерным и коагуляционным технологиям. Нет бородавки - нет проблемы. За тем редким исключением, когда она являлась неким отличительным свойством особенной красоты.

Но когда трудность устроена значительно сложнее и замысловатее, такая бинарная логика работает уже далеко не так просто и хорошо. Чем, например, лечить человека, который страдает именно от того, что навязчиво ищет у себя все новые и новые симптомы разных заболеваний?

Пока он проходит свой длинный, зачастую многолетний, круг диагностических процедур, врачи общего профиля, не найдя у него ничего объективно тревожащего, становятся склонны переходить в общении с ним на приемы "бабушкиной психотерапии". Ну, вот это такое до боли знакомое:

• "Больше гуляйте",
• "Постарайтесь отвлечься",
• "Запишитесь в бассейн",
• "Меньше концентрируйтесь на всем этом, вы абсолютно здоровы",
• "Вы это сами себе все придумали" -

и многие другие рациональности и очевидности, которые скорее рождают чувство бессилия и беспомощности, да и рождены, наверное, из них же.

Очень трудно логично подходить к феномену, который по законам формальной логики жить ну категорически не согласен. Вот, вроде бы, человеку в ходе психотерапии начинает потихоньку становиться легче. Вот, кажется, мы нашли интуитивно какие-то значимые жизненные темы, которые питают этот феномен, и тут вдруг человека озаряет идея - в одной из ведущих столичных клиник, где есть особенное высокоточное диагностическое оборудование, он ведь еще не обследовался. Значит, риск невыявленного недуга все еще есть - и нужно ехать!

Часто за всеми этими небольшими, казалось бы, отдельными фрагментарными страхами за свое здоровье маячит мрачная тень страха гораздо более обширного. Страха заболеть действительно тяжелым, смертельно опасным недугом. Стать беспомощным. Потерять привычный ход жизненных событий. Вдруг столкнуться с тем, что все кончается. И не где-то в телеэфире, у кого-то безусловно несчастного, которому можно даже с помощью смс денег перевести на спасительное лечение, а конкретно у тебя самого. И не в абстрактной перспективе будущего, а в самое ближайшее время. Мысль, безусловно, страшная, включающая все возможные инстинктивные механизмы защиты, стремления к выживанию.

Но куда и как тут стремиться, когда мысли и ощущения в теле всякие странные и не слишком приятные есть, а сколько-нибудь достоверных минимальных данных о наличии каких-либо нарушений нет совершенно? Замкнутый круг, когда все большие усилия приводят ко все большему увязанию в трудности.

В детстве коварно обманывали, стараясь приковать расторможенное внимание к объективу камеры ради будущих хороших воспоминаний. Говорили, что если достаточно долго в объектив смотреть, то оттуда вылетит птичка. И каждый раз это необъяснимо срабатывало. Сила веры в лучшее чудесное. Но хоть где-то это оказалось правдой. Пусть и в метафорическом смысле. Если достаточно долго вместе всматриваться в феномен и при этом не стараться его сразу назвать, как-то конкретно объяснить, а просто исследовать, наблюдать с интересом, а не с мнением, то феномен начинает потихоньку открываться.

Окажется, например, что такой сильный страх смертельной болезни и собственно смерти у иного человека не от самой смерти, а от жизни. Жизнь, возможно, такая, что если вот сейчас все так и закончится, то это будет означать пронзительнейшую, рвущую душу на части незавершенность.

Что-то так хотелось сделать, успеть.
Что-то свое, что-то очень интимное, обитающее где-то очень глубоко внутри.
И всегда обитавшее там и просившее выхода, воплощения.

Не навязанное условной оплаченной банками передачей про "квартирный вопрос", которая рассказывает, какой правильно и должно вкус иметь в этом году "среднему человеку", так, чтобы банки потом под это все дело могли бы ему кредиты выдать.

А что-то, что именно меня могло бы сделать именно мной.
Таким, каким хотелось когда-то.
Когда еще можно было хотеть чего-то так легко и светло, самому по себе.
Не стыдясь, не злясь, не досадуя.

И одна мысль о том, что вот это все, отодвинутое, как казалось, на недолгое время ради осуществления одобряемых социальных установок, может по причине болезни взять и просто не сбыться -одна эта мысль парализует так, что, очнувшись, хочется бежать на всевозможные томографы и взятия жидкостей.

• Но, может, и лучше, что душа рвется, а не коченеет?
• Может, в этом есть какой-то шанс?
• Может, через эти страхи кто-то стучится из невидимого, но близкого другого пространства и пытается мне какую-то шифровку передать?
• Может, это стучится в меня моя непрожитая жизнь?

Некоторые люди, особая порода, имеют совершенно четкое, пусть и далеко не всегда осознаваемое, ощущение второго рождения в будущем. Все эти сказочные сюжеты о возвращении Короля из долгого Изгнания как раз играют на этих тонких невидимых струнах души. Сейчас они могут быть не особо сосредоточены, даже, можно сказать, склонны плыть по течению. Им трудно собраться в чем-то сущностно важном, определяющем. Но они верят, что однажды наступит То Время. И когда оно наступит, все преобразится. И главным образом преобразится внутри, вдохнет в них новую жизнь, новую энергию. Нужно просто дождаться этого своего часа.

История эта вызывает далеко не смех, а слезы и печаль. Больно иногда видеть исходы такого обмана. Когда ценой является сама человеческая жизнь. То, какой она могла бы быть и не стала.

К счастью, на любом отрезке такой жизни что-то можно сделать, изменить, развернуть. Особенно, если хорошо разглядеть ту идею, которая движет, оправдывает и объясняет такому человеку, почему же ему нужно ждать своего времени.

Идея простая: он особенный.
Не такой, как все, как остальные люди.

Поэтому и время у него свое, особенное.
Свой час.

И сколько он ни тратит силы на то, чтобы себя как-то побудить к действию, воплощению мечтаний в жизнь, но сталкивается все больше с одним лишь упорным сопротивлением. Что ему нужно, так это со всей решимостью столкнуться с реальностью - в том, что касается воплощения мечтаний в реальную жизнь, он самый что ни на есть обычный человек. Абсолютно ничем не отличающийся от других.

И то, что ему нужно делать, - это планомерно трудиться. Столкнувшись со сложностями, не отступать, а дожидаться перехода количественных изменений в качественные. И тогда со временем возможно действительное улучшение. Когда все меньше посещает это саднящее чувство, что с жизнью происходит что-то не то.

Другая форма этого - это ощущение проживания жизни в некоем пробном режиме. Жизни на черновик. Ощущение текущей жизни как некоего предваряющего опыта, который поможет в будущем... И далее по тексту. Реальная жизнь, как раз вот та самая, которая именно сейчас ощущается пробной, подготовительной, опытом проб и ошибок перед выходом "в люди". И именно ощущение черновика, это отношение к жизни и делает ее пустой, недостаточно наполненной. Потому что сам человек оказывается недостаточно включенным.

Самое сложное, конечно, что нет однозначного фарватера, маяка, который можно было бы четко описать - а как узнать то, к чему нужно стремиться? Потому что это не есть что-то конкретное, статистическое.

Статистика в том, что касается личного, вообще очень опасная шутка. 8 из 10 женщин выбирают... И вот это уже само по себе давит.

• А что, если я - та самая одна или две из 10 совершенно других женщин?!
• А что, если у меня вообще совершенно по-другому все устроено и я вообще не стала бы в этой ситуации ничего такого выбирать?!

Мне же важно именно такой себя услышать, чтобы сбыться, а не под дудочку ядовитой полуправды маршировать.

Как-то довелось быть на одном фестивале психологическом.
Там с утра было что-то вроде построения, на котором собравшиеся на площадке люди выбирали, к кому из представлявших свои семинары преподавателей им сегодня пойти на весь день. И вот оказывается, что из 200 участников 193 (сто девяносто три!!!) идут к одному. И только семеро к другому. При этом то, что представляет тот, другой, сама его тема и то, как интересно и живо он о ней говорит, должно было бы больше людей привлечь. Сначала просто не верилось - ну не бывает в реальной жизни такого сокрушительного в процентной разнице разрыва в интересе! Ну не может этот интерес у стольких людей быть именно глубинно искренним. Действительно выражающим их внутреннюю суть.

Потом подсказали, что первый очень известен и имеет "Имя".
А второй нет. Но всемером нам там было весь день очень интересно и живо.

Иван Ильич из повести Толстого в конце произведения переходит от простого тягостного стенания "За что?" к пониманию собственной жизни. Пониманию собственной жизни и смерти. К тому, что всю его сознательную и вроде бы социально успешную жизнь он где-то глубоко внутри себя чувствовал в ней это "что-то не то".

Может быть, ТО было только в детстве. Когда он еще следовал своей беззаботной спонтанности и шел куда-то в верном внутреннему радару направлению. И вот он задает себе следующий вопрос: "А что же тогда ТО?!". Ответа нет, но сразу после самого этого заданного вопроса ему впервые за долгое время мучений становится легче.