В одном из фильмов ужасов есть сцена, где женщина-экзорцист блуждает по дому в поисках духа пропавшего ребенка…

Героиня приближается к зеркалу в спальне и внезапно видит в нем демона, который, выныривая из зеркала, начинает ее душить – так она чувствует этот момент и так она его видит.

Кто-то плохой извне причиняет боль, покушается на ее жизнь.

Когда камера отъезжает от зеркала и показывает нам реальную сцену происходящего, то мы видим, что никакого демона нет, а женщина душит сама себя и не может остановиться. Позже на ее шее остаются следы от удушения.

Это жуткая сцена, разыгранная в фильме, является ярким отражением того, как на психическом уровне мы можем очень жестоко относится к себе, эмоционально душить себя, при этом нередко видя источник страдания вовне.

Психоаналитик прошлого столетия Р.Фейрберн разработал и поныне важную концепцию внутренних психических объектов и того, в какие отношения мы с ними вступаем. Его теория объектных отношений дает нам понимание, почему мы можем «душить» самих себя, убивать или вступать в такие отношения, которые уничтожают, унижают нас.

Мы можем наносить себе реальные ранения или ранить себя на психическом уровне, когда находимся в личных или профессиональных отношениях, которые подавляют, не дают развиваться, обесценивают наш вклад, нашу личность. Эти формы могут варьировать от того, когда муж бьет жену или жена постоянно изменяет мужу, до того, что нам бесконечно долго не поднимают заработную плату, несмотря на тот вклад в работу, который мы делаем.

Еще один пример – когда мы постоянно критикуем себя, обесцениваем, ругаем внутри, не едем в отпуск, чтобы отдохнуть, а едем к родственникам, которых тяжело видеть, от близости которых мы страдаем, но почему-то тратим на приезд к ним наш драгоценный отпуск…  Чем не удушение себя?

Эти примеры указывают, что самые жестокие и страшные дьяволы и демоны – это часть нас. И они также родом из детства.

Психоаналитическая практика, исследования в этой области показывают, что подобного рода внутренние удушители – это наши внутренние объекты, которые когда-то имели внешних представителей из нашего раннего окружения, наших родителей.  

Нам сложно принимать амбивалентность, союз белого и черного как единого, поэтому нам сложно принимать, что родители, которые любили нас, могли сознательно или бессознательно быть жестокими и равнодушными к нам. Нам непросто признаваться, что мы можем и любить, и ненавидеть родителей, собственно, как и они нас. Эти противоречивые качества родителей, которые мы воспринимали с детства, формируют разные виды внутренних объектов.

Фейберн предложил называть их плохой (или отвергающий) и хороший (либидинозный) внутренние объекты [D.P.Celani “Fairbairn’s object relations theory in the clinical setting”].  

Без хорошего внутреннего объекта мы бы с Вами не дожили до этого времени и не рассуждали на тему о психическом, не могли бы рассуждать вовсе. Отсутствие хотя бы какого-то источника эмоционального тепла вызывает у младенца глубочайшую депрессию, которая может привести к смерти. Такой исход показал в своих исследованиях младенцев другой психоаналитик Р.Шпиц [Р.Шпиц «Первый год жизни»].

Поэтому мы приходим к выводу, что даже если вокруг насилие и эмоциональный холод, ребенок психически и физически может выжить, если ему встретиться хоть раз кто-то, кто позаботится, кто увидит его чувства, кто отразит эмоции. Это может быть врач, учитель, этот образ затем становится внутренним хорошим объектом, частью Я, которое позволит жить, подбадривать и уважать себя.

Плохой внутренний объект представляет собой все то, что мы получали и/или чувствовали как страдание, непонимание, безразличие или жестокость от тех, кто был нам дорог. Обычно это родители или те, кто их заменяет.

В психоаналитической практике в работе с жертвами жесткого отношения или просто безразличия одним из важных и тяжелых к признанию фактов является принятие того, что тот, кого ты любишь и любил, мог оставлять, предавать, быть жестоким или холодным. Такое признание тяжело дается, ведь на психическом уровне оно ставит под угрозу привязанность к важному человеку.

Нам безопаснее самим душить себя и позволить это делать другому, объясняя это «любовью» или «личными проблемами», чем столкнуться со страхом потери того, к кому мы привязались. Мы с большей готовностью обвиним себя, чем того, к кому привязаны.

Начать личную психотерапию для таких людей – очень непросто.
Обычно они могут позволить себе обратиться за помощью в случае, когда ситуация доведена до крайней точки кипения, когда они находятся на максимальной степени страдания по поводу отношений, одиночества или работы.

Как бы это парадоксально не звучало, но, несмотря на тот голод по любви и хорошему отношению, который они испытывают, они с большим подозрением и опаской относятся к тем, кто проявляет эти качества по отношению к ним.

Я не могу доверять тому, кто любит и доверяет мне!

- это один из их девизов.

Они неосознанно обходят стороной или атакуют отношения, в которых к ним относятся уважительно, хорошо. Такого же рода атаки они совершают на психотерапию, будучи уже в ней. Нужны месяцы или годы, прежде чем образ психоаналитика и психолога станет для них тем, который вызывает стабильное доверие.

Также обстоят дела в отношениях вне психоаналитического кабинета: они безумно одиноки и страдают от непонимания других, при этом сами избегают и бессознательно строят блокады любым теплым чувствам и вниманию к ним. Они не доверяют другим, жестоки по отношению к себе.

Их внутренний мир наполнен плохими внутренними объектами не без причин, они срывают злость на самих себе и не дают шанса другим помочь, так как неосознанно наделяют их своей внутренней «плохостью».  

Мы недаром вспомнили фильм ужасов: очень сложно и страшно жить, когда мир внутри и снаружи небезопасен. Мы говорим о большой грусти и глубокой боли, которую нужно понимать и необходимо менять ситуацию.

Такие состояния и внутренние силы требуют длительной психоаналитической психотерапии, но переселиться из ада в реальность и реальные отношения, которым можно доверять, стоит потраченных усилий.