Многим хорошо известно древнее изображение трех обезьянок, одна из которых  закрывает  ладонью глаза, другая уши, а третья рот.  Оно символизирует буддистскую идею неделания зла, отрешенности от неистинного. Но для нас эти фигурки скорее становятся символом обратного процесса. Мы зачастую так «слепы», «глухи» и  «немы» по отношению к себе, что оказываемся неспособными к открытому, продуктивному общению с другими людьми. Открытое общение – это ведь разговор на уровне душ. А если наша душа привыкла жить с кляпом во рту, то как же она научится открытому самовыражению? Скорее она приобретет другие навыки: маскироваться, вооружаться и разрушать отношения.  В том числе, супружеские!

И кто же в этом виноват? Виноватых, в общем-то, и нет. Ведь если наших родителей не учили открытому общению, то они не могли научить этому нас, а мы – своих детей. И так из поколения в поколение. Поэтому без всяких обвинений попробуем посмотреть на то, как с раннего возраста формируются причины нашей закрытости.

Главный камень преткновения – это страх осуждения и наказания со стороны значимых взрослых.  Он формируется очень рано, укореняется прочно и изживается с большим трудом.

Традиционно взрослый взаимодействует с ребенком с позиции силы, то есть по схеме «вопрос – ответ». Кто спрашивает, у того и власть! Извечные «ты сделал уроки?», «ты надела шапку?», «ты чем занимаешься?» называются благородно – мамина забота. Есть, правда, мамы, которые вопросов почти не задают. Повзрослевшие дети  их обвиняют в безразличии и холодности, а социум к ним приклеивает  ярлык  «плохой матери».  Но чаще встречаются «матери хорошие», а материнская опека бывает бесконечной и самое главное - безграничной.  

Ну, конечно. Кто же лучше мамы знает, что ее ребенку нужно? С первых дней она безошибочно определит, что у него болит животик, или он голоден, или пора гулять, спать, играть…  Она так привыкает  к своей значимости для своего чада и так своей значимостью гордится, что никак не может остановиться в своем благодетельстве. Остановиться, чтобы, наконец,  осознать:  ее младенец хочет расти! А это значит, что у него должны быть свои личностные границы, которые нельзя нарушать никому. Мало того: чтобы он был счастливым, здоровым и уверенным в себе человеком, ему надо помочь их выстроить!

Рано ли, поздно ли, но наступает время, когда мамина забота в виде нескончаемых беспокойных вопросов начинает восприниматься как назойливое вторжение в личное пространство. Но часто ли ребенок может без страха открыться родителям в этих своих чувствах? Очень редко. Ему хочется крикнуть: «отстаньте со своей опекой!», «я хочу натворить свои ошибки, ведь только они помогут мне повзрослеть!», «дайте мне дышать самостоятельно, чтобы я научился уважать себя!», «окажите мне хоть толику доверия, и оно поможет мне развить в себе чувство ответственности!». Но он об этом предпочитает умалчивать, потому что знает о последствиях своей открытости. Ведь никто не жаждет слушать  родительские монологи  о «черной  неблагодарности» и терзаться острым чувством вины при виде материнских слез. Ребенку трудно справится с манипуляцией самых близких людей, и он старается молчать, замыкаться или дерзить. Он учится разрушать отношения!

От этого старания внутри накапливаются напряжение и гнев, но он все равно «старается», чтобы оправдать ожидания всех членов семьи. В конце концов, срабатывает принцип последней капли. Переизбыток раздражения от умалчивания своих чувств порождает разрушительную агрессию.  «Закрытое» общение перетекает в открытый конфликт.

А что потом? А потом повторение пройденного.

Модель наших отношений с родителями ложится в основу личностного сознания. Она так прочно усваивается нами, что мы продолжаем ей подчиняться в отношениях не только с собственными детьми, но и с супругами.  Отталкиваясь от своего детского опыта, мы стремимся либо его повторить (так должно быть!),  либо избежать  (только не так, как было со мной!). Если в детстве нам не хватало теплоты и внимания, мы жаждем компенсировать этот дефицит в браке. Если же мы были окружены чрезмерной родительской заботой и восхищением, то наивно полагаем, что наш супруг/супруга будет так же предупредителен и предусмотрителен,  чтобы наперед угадывать наши желания, как это делали  мама и папа.

Но ведь во времена влюбленности все так и было?!

Увы, у влюбленности есть предел, за которым реальность мира. И в этой реальности почему-то очень много противоречий с тем, как «должно быть». Например, вы всегда «интересуетесь»  у своего партнера: «ты сделал то, о чем я просила?»,  «когда придешь?», «как дела?», «почему задержался?». Интересуетесь с пристрастием и свято верите, что проявляете участие и заботу (как когда-то ваша мама или папа). А он/она, неблагодарный/ая, раздражается в ответ! Дело в том, что ваши вопросы – это не что иное, как контроль, требование и недоверие. А кто же любит, чтобы ему не доверяли!

Проходит какое-то время, и муж вдруг начинает называть вас не «котенком-зайчонком», как в конфетно-букетный период, а  «мамой» в унисон собственным детям. Это сигнал, но женщина его не замечает или игнорирует – слишком часто такое приходится наблюдать. Тревога  обычно поднимается лишь тогда, когда кто-то из супругов начинает отдавать предпочтение компьютеру или телевизору, а не партнеру. Чаще это встречается среди мужчин. Жена ждёт от него страсти и подтверждения прежних чувств, а его бессознательное протестует: оно не хочет секса с  "мамой"!

Что делать?
Взрослеть психологически и разбираться в том, что в браке у нас другие роли. К алтарю идут мужчина и женщина. Они должны стать супругами, а не родителями друг для друга. Им предстоит вместе постигать науку открытого общения и создавать в своей семье территорию безопасного пространства, где можно открыто выражать свои просьбы,  истинные чувства, переживания.  Выражать их здесь и сейчас, а не месяц или год спустя. Только так можно выстроить здоровое взаимодействие и сохранить радость в браке