Это был очень яркий, запоминающийся случай в моем опыте. Один из самых краткосрочных, но впечатляющий своим результатом. Довольно сложно описывать его, когда прошло уже несколько лет с момента этой работы и всех подробностей уже и не припомнить, но остались некоторые записи об этой работе и теплые  добрые воспоминания о маленьком клиенте по имени Артем.

Артему было 7 лет, когда мама обратилась ко мне по рекомендации врачей (сама по образованию медсестра). У него был диагноз – хронический запор (похоже, психогенного характера). Медикаментозное лечение было безуспешно, и ребенок практически год вынужден был терпеть неприятную ежедневную процедуру – клизму. Мне было очень жаль ребенка, хотелось как-то помочь ему. И в то же время я думала, что я могу сделать: через две недели я ухожу в отпуск, плавно перетекающий в декретный и уезжаю в другой город. Да и с симптомами такого рода я ни разу не сталкивалась. Но ведь две недели не два дня, да и все бывает когда-то впервые.

Мама (положим, Марина) и Артем производили очень приятное впечатление своей открытостью, добродушием и мягкостью. Они были очень похожи, не внешне, но характером, своими проявлениями. Оба они были немного тревожные, неуверенные, чувствительные.  Я с умилением наблюдала, как хорошо они ладят друг с другом, понимают и поддерживают. Откуда тогда симптом? Ответ пришел из рисунка семьи Артема и рассказа матери. Живут они вчетвером: Артем, мама, старший брат и бабушка. Отец ушел из семьи к другой женщине года полтора назад (интересное совпадение), официально развода не было. Судя по размерам его фигуры на рисунке мальчика и его приближенности, можно было говорить о его значимости и нехватке общения с ним. Марина рассказывала, с каким нетерпением сыновья ждали воскресных визитов отца и как переживали, когда он не приходил. Благо, она не препятствовала их встречам, несмотря на обиду, о которой упомянула в одном из наших разговоров. Как-то в беседе после занятия Марина сказала о том, что ее все еще не покидает надежда на то, что муж вернется в семью, вроде как мальчикам будет лучше. История их семьи вызывала у меня много сочувствия. Жаль, когда из семьи уходит один из родителей, а дети ощущают недостаток любви и реагируют на эту ситуацию каким-либо симптомом. На самом деле, мне не удалось до конца выяснить все нюансы отношений Марины с мужем, прояснить все  чувства, которые она испытывает в этой непростой ситуации, как относится к уходу мужа второй ребенок, ее мать. Я не ставила цели работать с Мариной. Да и она не была готова на тот момент открыто говорить о своих отношениях с мужем. Все-таки времени было не много, и у меня была задача: попытаться помочь Артему отреагировать чувства, поработать с симптомом.

Я предположила, что в основе заболевания Артема лежит неотреагированная злость на отца, а точнее, сильно подавляемая. Возможно, к ней был подмешен еще и страх, который мог быть еще сильнее злости, страх выражения этой злости, как вероятность потерять внимание отца навсегда. В злости много энергии, активности, в страхе – оцепенения, остановки. Страх, как лампа Алладина, злость – как джин в ней. Не знаю, насколько подобная гипотеза имеет место быть, но для меня -  это идея о двух чувствах, которые могли участвовать в образовании симптома. Говорить же о чувствах, о себе с детьми возраста Артема лучше всего через образы, а, следовательно, посредством арт-технических приемов. Благо, Артем просто обожал рисовать. К тому же, всегда с удовольствием выполнял предлагаемые ему действия.

Первая встреча была посвящена диагностике, возможности отреагировать свои чувства через активные действия типа разрывания газетной бумаги, битья подушки. В этих действиях практически не было злости, Артем воспринимал эти упражнения как забаву, веселую и спокойную. Злости вытащить не удалось. А есть ли она? Может быть, это вообще не его злость, а мамина, к примеру? И зачем пытаться ее «обнародовать»? Готовясь ко второй встрече, я не думала уже о гипотезах, о правильно, по-гештальтистски, построенной сессии и прочем. Я решила следовать своему интересу. А он заключался в том, что будет рисовать Артем и как в рисунках проявится он сам. При этом, план занятия у меня был таков: предложить Артему нарисовать: а) животное, на которое он похож, б) животное, которым хотел бы быть, в) животное, которое способно вместить черты предыдущих рисунков. Почему я решила поработать с полюсами и синтезировать их? Я уже сейчас не вспомню всей логики своих размышлений, но понимаю, что тогда мной двигало желание помочь и вера во внутренние ресурсы самого ребенка, в чудо, которое он может сотворить сам. Мы, взрослые, пытаемся возвращаться к своему внутреннему Ребенку, а детям этого не нужно: они непосредственны, настоящи, наивны и, главное, верят в сказки, потому что их сознание не обременено тяжелыми знаниями: может–не может быть, это так, а не иначе, это потому, что… На самом деле работа с Персоной и чувствами, спроецированными на рисунки животных, дала свои плоды, которые оказались неожиданно для меня чудодейственными.

На втором занятии Артем с огромным желанием приступил к рисованию. Первым животным оказался маленький котенок, пушистый и ласковый, очень добрый и немного пугливый. Он иногда грустил, иногда шалил, иногда скучал. У него была больная лапка и он больше всего хотел бы выздороветь, чтобы быстро бегать со своими друзьями-котятами. На втором рисунке Артем изобразил медведя, большого, смелого, сильного, который умеет громко рычать и может защитить свою семью. На третьем рисунке Артему предстояло изобразить животное, которое он нигде не видел, но у него есть черты и от котенка и от медведя. Получился Арём: котенко-медведя-слоно-петух. Рисунок Артему очень понравился, глаза его искрились от удовольствия, и в этом было столько энергии, что грех было этим не воспользоваться. Арем – сильное, смелое, веселое, доброе и счастливое животное, которое я предложила Артему сделать его другом и волшебником, способным творить чудеса, помогать. Эта идея о ресурсе в виде символического животного появилась у меня спонтанно. Видя, как Артем любит и умеет фантазировать, я предложила ему совершить некие символические действия.

- Артем, я вижу, что тебе понравился Арем. Вы даже с ним похожи, а имена почти одинаковые. Хотел бы с ним дружить?

- Да.

- Но ты помнишь, он ведь еще и волшебник и может помогать тебе? Что бы ты хотел у него попросить?

- Хотел бы, чтобы помог мне быть здоровым, чтобы я не ходил в больницу.

Предлагаю ему соединиться со своим Я-идеальное (интегрировать свою часть Персоны):

- Но ведь Арему надо где-то жить, чтоб быть поближе к тебе. Если бы он жил в твоем теле, то где бы было это место?

- Колени.

Я  тогда задумалась: почему колени? Колени дрожат от страха. И в тоже время, колени – суставы – связки – сосредоточение энергии. Я не знаю точно, что бы это значило. Это место определил мальчик, поддавшись воле своей души. Ей виднее. Важно, что наш герой нашел себе пристанище, стал частью самого Артема, его силой, энергией, его ресурсом. Если бы все так просто было в мире взрослых…

- Тогда представь, что когда ты болеешь или тебе плохо, Арем просыпается и мчится в то место твоего тела, где тебе болит. Как котенок, он заглаживает боль, как слон -  топчет ее, чтоб она исчезла, как медведь, который пробирается через бурелом – расчищает весь мусор, что накопился в твоем организме, как петух – выклевывает все ненужное.

Далее, для закрепления, я провела с Артемом упражнение на визуализацию, где он представлял, как работает его сердце, легкие, кишечник. Как Арем помогает им работать хорошо и правильно. Рисунок Артем забрал с собой, чтобы повесить над своей кроватью.

Я поняла, что произошло чудо исцеления, когда Артем с мамой пришли на следующую встречу. Мама сказала, что в тот же вечер после занятия Артем самостоятельно смог сходить в туалет. Первый раз за целый год. От удивления я опешила. Я была очень-очень рада за Артема. Пораженная, я понимала, что такое может сделать только ребенок, его вера в чудеса и волшебство. Волшебником был не Арем, а сам Артем. Таким вот символичным образом удалось через Персону, рикошетом по чувствам подобраться к эго-функции Артема. И он выбрал здоровье вместо болезни, которая, быть может, была одним из способов удержать отца. Надеюсь, этот выбор для себя приняла и мама Артема, и симптом этот  никогда больше не возвращался.

У нас еще состоялась третья и четвертая встреча по желанию Артема, на которых мы достаточно открыто беседовали с ним о его отношениях с отцом,  с мамой, с бабушкой, с братом, о его чувствах и желаниях. Он просил еще порисовать и поделать упражнения на расслабление и визуализацию. Глядя на Артема и его отношения с мамой, я невольно думала о своей беременности и ловила себя на мысли о том, что хотела бы, чтобы мои отношения с дочкой были так же наполнены любовью и пониманием.

Мы расставались очень тепло, с какой-то даже нежностью. Было немного грустно, что встреч больше не состоится. Я была благодарна Артему за Чудо, которое он мне показал и за его открытость. За эти несколько встреч он удивил меня своей недетской мудростью и рассудительностью. Очень добрый и светлый маленький человечек – таким останется в моей памяти лучезарный мальчик Артем.

P. S. Совсем недавно узнала, что у Артема все хорошо, и его папа вернулся в семью. Очень рада за всю их семью.