Как в семейке Аддамс

Раздел: Статьи
Категория: Семья
main_img

Жизненные сценарии - это как песня, которую из поколения в поколение исполняют люди, связанные между собой судьбой.

Бывает так, что их голоса звучат хором, создавая мощную убийственную какофонию, заряжающую душу и тело круче, чем хардкор. 

Известно, что из песни слов не выкинуть. Поэтому влияние жизненных сценариев на последующие поколения неотвратимо.

Следующий текст является временным срезом судьбы 25-ти летней женщины, которая оказалась как бы не по своей воле в этой какофонии неконтролируемых, неосознаваемых негативных чувств

Она родилась и росла в семье, в которой доминантная, но напуганная жизнью мама, принявшая эстафету сценарного поведения от бабушки-партизанки, считает, что «нет в жизни счастья, любовь только до свадьбы, а после свадьбы – жизнь». «Если она несчастлива, то и дочь не может быть счастливой».

Папа убежден, что «всем надо готовиться к смерти, что скоро все кончится». Его сестра увлечена кармической философией, пытается исправить свою судьбу, стать счастливой, понять, кем она была в прошлой жизни. 

Отец героини не выдерживает доминирующую позицию мамы и ее убеждения – периодически начинает «дружить с зеленым змием», а переживания героини по этому поводу сопровождаются повышенным давлением, и в 12 лет она переживает гипертонический криз, что напоминало «ретрофлексивный удар» по самой себе. Героиня до сих пор не может выразить ретрофлексированный гнев, ярость и даже злость. Единственное, что она может реализовать – тошноту, вызванную отвращением к себе.

С трехлетнего возраста наша героиня живет в страхе быть поглощенной тьмой, страшно находиться среди деревьев, т. к. они «тянут ветви-руки». Естественно, никто не обращал на это внимание, и она была вынуждена находиться внутри собственного страха, переживания собственной малости, смертности, беззащитности. Героиня дожила до 12 лет, и в этом возрасте присоединились приступы паники и еще больший ужас, сначала перед смертью, а уже потом перед жизнью. 

Папа на повышенных тонах учил дочь жить (терпеть). Он был убежден, что в его роду женщины сексуально неразборчивы. И хотя родители практически не обращали внимания и не способствовали сексуальному развитию дочери, не участвовали в важных этапах становления девочки, девушки, женщины, но считали, что в героине есть неразборчивость в сексуальном поведении, как у родни, что обязательно нужно контролировать и подавлять.

Отец заявлял, что если бы дочь привела «чурку» домой, то «он бы повесился». Мать говорила, что надо одеваться как девушка, но когда выбирали одежду, то старались подобрать что-то неяркое и асексуальное, что не вызывает удивления, восхищения и не привлекает внимания юношей.

Образ дочери у родителей явно не соответствовал воплощенной героиней реальности, ожидалась «другая дочь». 

Избегались любые темы интимного содержания, или разговор принимал грубые формы материнских сентенций: «Трахаться нельзя». Даже тогда, когда героиня оставалась одна и могла посмотреть фильм о любви, развивающихся чувствах – это не вызывало какой-либо отклик. Сексуальная тема была настолько табуирована в сознании героини, что ей невозможно было себя представить во взаимодействиях с кем-то противоположенного пола.

В результате этих воспитательных воздействий, табу, интроектов, связанных с сексуальностью, с женственностью, с женской ролью, с женским поведением осталось устойчивое внутреннее ощущение в отношении себя – «ни рыба, ни мясо».

Получается, что героиня хоть и не вписывается в общий семейный сценарий, где женщины, наоборот, гиперсексуальны и на этой почве совершают ошибки, но в то же время вписывается своей общей «несчастливостью», страдательностью, как у часто болеющих бабушки и тети.

Мама, как дочь партизанки, готовила свою дочь к жизни через принятие болезни как неизбежной кары, зла. Причем мама умело обесценивала любые поползновения к жизни, к свободе. Развиваясь в семейной атмосфере подавления, непонимания, тревоги и страха, с огромным количеством тем, закрытых для обсуждения, табуированной сексуальностью, героиня все-таки с «энтузиазмом» вышла замуж в 21 год. 

Муж появился на свет и развивался в семье, где бабушка удерживала около себя его мать и ее брата. Мама разошлась с мужем, который не вынес доминантности бабушки и исчез вскоре после появления ребенка. Бабушка слабо припоминала последовательность событий, происходивших в собственной семье, но четко понимала, что для своей безопасности нужно удерживать рядом с собой детей, убеждать их в никчемности, социальной инвалидности, в том, что они не будут счастливы без нее. Мама пыталась завязывать отношения с мужчинами, но неудачно, они тоже оказывались алкоголиками, как и ее муж.

Будущий муж героини достаточно быстро научился закрываться аутическими защитами от негативного программирования, жил в своем мире, так же, как и героиня, когда они встретились. В этих отношениях в большей степени нуждался муж героини, сама же она была вполне готова к одинокой жизни.

Хотя муж героини не воспитывался в своей семье как мужчина, и результатом семейного влияния было ощущение общей недостаточности (красивости, ума, удачливости, привлекательности, сексуальности), ему все же на фоне кратковременной влюбленности удалось эти ощущения преодолеть.

Молодой семье короткий период удалось пожить счастливой жизнью и частично преодолеть негативное сценарное влияние. Но пара подвергалась критике со стороны обеих семей, основная претензия заключалась в том, что они «затягивают с появлением ребенка».

При этом героиня психологически не настроена иметь детей, для нее эта критика бессмысленна и только поднимала градус злости, а у ее мужа мысли о своем ребенке вызывают ужас, поскольку после его появления «сразу наступит крах». 

Спустя некоторое время пара вышла на уровень пассивного отношения друг к другу, к своему будущему. Переживание панических атак забирало много сил и энергии у героини и усиливало апатию мужа, поддерживая его стремление убежать, кардинальным образом изменить свою жизнь, сменить работу.

Надо отметить, что муж смог отстоять право нашей героини перед ее родителями на психологические особенности, проявляющиеся в том числе паническими атаками. После чего родители стали более осторожны и в присутствии дочери не затрагивали болезненные темы.

В ходе отыгрывания жизненной ситуации у героини случайно обнаружилась тщательно скрываемая доминантность, которая реализуется через привычные соматические симптомы, влияющие на отношения всех родителей, мужа, подталкивая их к щадящему обращению.

И только бабушка мужа не может согласиться с пассивным доминированием героини и злобно конкурирует с ней, пытаясь вернуть внука в свое лоно.

В результате вокруг образовалось поле из неосознаваемых чувств, скрывающих взаимную ненависть, отвержение, месть, обесценивание, гнев, вину, стыд и привязанность. 

Умение подстраиваться к фону и соответствовать сценарным замыслам, скрытым в фоне, помогает удерживать героине доминантную позицию и, с одной стороны, сохранять контроль и телесную власть над происходящим, а с другой стороны, героиня обрекает себя на одиночество, изоляцию, черпая воодушевления к жизни во взаимодействии с «кошечками и цветочками».

Преодолеть сценарные связи, не вырастая из них – невозможно. Изменения происходят благодаря:

  • внутреннему росту,
  • обретению более глубокой духовности,
  • принятию в себе и в близком человеке отрицаемых качеств,
  • приращению женственности, мужественности,
  • поиску другой близости, основанной не на слабости, а на силе,
  • растоплению всех защит,
  • открытию в себе теневых качеств (способность гневаться, злиться),
  • созданию новых контейнеров для переживания сильных чувств, кроме собственного тела.

Все психологи

Команда профессиональных психологов со всего мира

Узнайте больше о нас
Сообщество Все психологи
Задать вопрос
ПСИХОЛОГУ