Одним из значимых и загадочных на первый взгляд факторов, оказывающих влияние на ход психотерапии, является сопротивление.

Понятие, которое ввел в обиход Фрейд, когда описал, что у пациентов, приходящих на терапию, одновременно с желанием измениться и получить для себя какой-то хороший результат присутствует и неистовое сопротивление всем попытками психотерапевта в этом ему помочь. Именно Фрейд дал сопротивлению и работе с ним значительное и важное место в самом процессе психотерапии.

В разных модальностях психотерапии существуют не только разные методы работы с сопротивлением, но совершенно разное понимание того, что это вообще такое.

В самом начале профессионального пути, будучи на одной из обучающих программ, пришлось столкнуться и с таким пониманием, что никакого сопротивления не существует вообще. Что сопротивлением называют реакцию пациента на ошибки психотерапевта. Нужно разбираться в себе, что ты делаешь, и стараться этих ошибок не делать. Тогда и реакции сопротивления не будет тоже.

С одной стороны, такой подход подкупает изначально большим чувством личной ответственности. Занимайся собой, развивай себя как профессионала, и будет тебе счастье.

Но, как показывает жизненный опыт, не все в жизни может зависеть только от нас.
С этим подходом к работе, можно скорее заработать невроз, если свято верить в то, что все реакции пациента, которые отдаляют его от хорошего решения, являются целиком следствием ошибок психотерапевта.
Чтобы верить в это, нужно, наверное, чувствовать себя совсем уж грандиозным.

Простой пример.
Пациентка приходит на сессию на 20 минут раньше своего времени. Стучит, звонит, но у психотерапевта в данный момент нет физической возможности ответить, потому что происходит нечто важное в работе с тем человеком, который у него сейчас на приеме.

В результате пациентка разворачивается и уходит. И больше не появляется. Можно, конечно, найти в этом и ошибки психотерапевта. Он может сказать себе, что недоглядел и не нашел подхода именно к этому человеку. И в чем-то будет отчасти прав.

Но только отчасти, потому что здесь есть и ответственность самого человека, который пришел раньше своего времени и ушел моментально, не услышав реакции на свой стук. Но это только вторая встреча, фактически близкого контакта, терапевтических отношений еще нет, и это выбор самого человека, для которого оказалось в тот момент важнее уйти, чем позволить себе подождать.

А можно посмотреть на этот и другие случай с позиций экзистенциального подхода. В экзистенциальной терапии принято считать, что основой успешной психотерапии являются те отношения, которые складываются между пациентом и психотерапевтом. То есть, не техники, не стратегии, не взятие на себя психотерапевтом какой-то функции в жизни пациента. А именно сами отношения.

В них по принципу "в одной капле содержится весь океан" проявляется все то же самое, что происходит у пациента и в его собственной жизни. А жизнь наша во многом состоит из отношений. Самых разных. И то, как мы их выстраиваем, естественным образом влияет на то, как мы живем.

В приведенном выше случае реакция пациентки на временную неопределенность и необходимость подождать явно отражает то, что она делает и в других отношениях в своей жизни. И это не есть что-то плохое или хорошее. Это просто описание выстраиваемого ею контакта с другими.

И обсуждение именно этого момента - что стоит за реакцией, какие чувства на нее толкают - могло бы вывести на какое-то действительно важное понимание. Что же происходит в моей жизни, и как это влияет на других людей? И как они в результате этого относятся ко мне?

Другой пример, когда приходивший вовремя первые несколько встреч клиент вдруг начал опаздывать. Каждый раз примерно на десять минут. И далее это повторялось уже регулярно.

Можно было бы, конечно, рассказать ему, что это является признаком сопротивления - следовательно, мешает продвижению к хорошему решению в его психотерапии. Но тогда это оказалось бы просто нотацией и внешним вмешательством. Вряд ли он бы после этого изменил свое поведение, а вот почувствовать себя каким-то не таким мог бы запросто.

Поэтому лучше предложить простое обсуждение: а всегда ли он опаздывает, что для него значат эти опоздания, что будет, если вчувствоваться в себя, прислушаться к себе - что чувствуешь, если не опаздываешь, связано ли это с осбуждаемыми в кабинете темами или это проявлялось и раньше, вне кабинета, еще до психотерапии.

Все это может вывести на некое открытие себя, такое безоценочное исследование. В результате часто оказывается, что эти примеры сопротивления чему-то в разных видах присутствуют и в жизни вообще.

И вот тут есть один очень важный момент.
Фактически вся наша жизнь состоит из изменений. Она, по сути, просто соткана из них.

Часто к психотерапевту человек приходит в том состоянии, в котором дальше жить не может или не хочет. Многие так и говорят: "Так дальше продолжаться не может". Обычно это говорится о каком-то симптоме или жизненной трудности, которые сильно осложняют повседневное существование - зачастую так, что уже трудно это терпеть

И хочется это скорее как-то изменить. Многим, кстати, хочется этого в такой форме: "Вы у меня симптом/трудность уберите, а я буду жить так же, как и раньше жил". Но реальность, как правило, оказывается такова, что "то, как раньше жил" во многом и привело к появлению симптома или трудности. То есть, человек буквально идет к своему будущему симптому или трудности через череду жизненных выборов и событий, которые накапливаются, а затем переходят из количества в качество.

И человек, по сути, сталкивается с тем, что его понимание мира и себя в нем уже не работает так, как раньше. Раз так, то это подводит к необходимости каких-то изменений. А изменения всегда пугают. Шаг в неизвестность, попадание в неопределенность. Гораздо проще жить в мире, который мы пусть и сузили донельзя, но это дает нам иллюзию защищенности и контроля.

Например, человек страдает от навязчивостей. Он пришел на психотерапию избавиться от всего этого, потому что уже очень сильно устал. С другой стороны, когда он идет с утра на работу по набережной и с ощущением вынужденности, но касается каждого нечетного колышка в ограде, это дает ему ощущение какого-то полуволшебного ритуала, с помощью которого он делает так, что предстоящий день пройдет хорошо.

Или человек, который припарковав машину, возвращается к ней три-четыре раза подряд, чтобы проверить, точно ли он ее закрыл, получает ощущение того, что контролирует все в своей жизни. И это то понимание мира, которое позволяет ему чувствовать себя защищенным и ненадолго успокаиваться в результате этих действий.

И когда эти или другие люди приходят в психотерапию и, пусть и не совершенно определенно, но догадываются: для того, чтобы прийти к хорошему решению, чтобы выздороветь, придется как-то менять себя и свой мир, в котором они привыкли жить - у них рождается вполне естественное, пусть и не осознаваемое полностью беспокойство. А иногда даже и страх. Которые и выражаются в разных примерах сопротивления.

И это важно включать в процесс психотерапии и обсуждать, а не игнорировать или относиться как к чему-то, от чего нужно избавляться и искоренять.

Живой пример. Пациентка в ходе каждого сеанса склонна стартовать с самого начала и говорить, практически не останавливаясь. В итоге в конце сеанса остается совсем немного времени, недостаточно для того, чтобы во что-то углубиться или начать решать.

Психотерапевт все больше и больше чувствует, что во время этих монологов начинает "плыть" сознанием. В итоге он задает ей вопрос: "А что вы чувствуете, когда рассказываете мне это?".

На что она отвечает, прислушавшись на время к себе, что не чувствует практически ничего. Когда она так проговаривает все это, ей становится легче, потому что она как бы отстраняется от своих внутренних переживаний.

Психотерапевт решает поделиться тем, как ему быть рядом с ней, когда она так долго и монотонно, без эмоций, говорит. Она в ответ вспоминает, что в последнее время довольно много людей стараются свернуть разговор с ней побыстрей, и это ее беспокоит.

По сути, это и есть пример работы с проявлениями сопротивления в экзистенциальном ключе. Когда пациентка так много говорит, это позволяет ей избегать углубления в свои чувства или какие-то важные темы в процессе психотерапии, ведь это углубление, помимо помогающего эффекта, также могло бы быть и болезненными.

И это сопротивление в работе рассматривается как часть ее жизни. Обсуждается, как это происходит здесь, в кабинете, и как это происходит в жизни. И когда об этом идет такой открытый разговор, когда психотерапевт тоже делится своими чувствами и реакциями, между пациенткой и психотерапевтом возникают отношения. И эти терапевтические, реальные отношения позволяют что-то изменить как здесь, в кабинете, между ними двумя - например, пациентка начинает позволять себе не сбегать от сложных тем в бесконечное проговаривание - так и в других отношениях ее жизни.

Можно еще приводить множество примеров, но это сделало бы эту и без того долгую статью еще дольше.

Важно, наверное, понять:
никаких изменений без сопротивления этим изменениям не бывает.

Как спортсмен за полчаса до предстоящей тяжелой тренировки чувствует легкое недомогание, жар или слабость, так и пациент, приходящий на психотерапию, в которой он также может столкнуться с чем-то трудным или беспокоящим, тоже может почувствовать внезапное нежелание приходить или опоздать, чтобы время встречи сократилось, или пытаться сменить непонятно трудную для себя тему разговора.

И важно также отдавать себе отчет, что если в психотерапии от этого и можно сбежать, то в жизни это все равно проявляется ровно в той же мере. Только это уже сопротивление жизни в целом, с ее шансами, возможностями и безграничным разнообразием выборов. И тогда это сужает жизнь до какой-то ограниченной внутренней клетки своего пусть и не особо счастливого, но предсказуемого мира. Или хотя бы кажущегося таким.

Есть определенная небольшая часть людей, которые склонны записываться на определенное время и затем не приходить без предупреждения. И это тоже проявление чего-то важного, что присутствует в их жизни. Какого-то балансирования между сбывшимся и несбывшимся, между возможным и невозможным, между верой и безвери.

И, в конечном счете, между рождением и умиранием.
В том смысле, что чтобы в жизни происходили изменения, что-то новое должно рождаться.
А что-то старое, соответственно, умирать.  И иногда это какие-то наши отжившие внутренние части души, личности, с которыми мы, возможно, свыклись за долгие годы.

И это трудно.
Легче, когда что-то лишний раз не трогаешь и оставляешь привычным и неизменным.
Но не всегда то, что легко, - хорошо. А то, что трудно, - плохо. Гораздо чаще наоборот.