Предлагаю начать с одного спорного и неоднозначного с первого взгляда утверждения. Деньги – это материализованный эквивалент любви.

Попробую его аргументировать. Появляясь на свет (в нормальной семье) ребенок с первого дня находится в удивительно  доброжелательной и любящей среде. Он купается в волнах материнской любви, взаимодействие с матерью осуществляется на уровне чувств и прикосновений, в каждом из которых он чувствует собственную ценность и значимость. Его любят! Причем, любят просто за то, что он есть, любят безусловно. Все его потребности моментально удовлетворяются, и ему кажется, что так будет всегда. Но разочарование неизбежно возникает. И это одна из самых серьезных травм раннего детства. Ребенку дают понять, что бить других детей – это плохо, а собрать разбросанные игрушки – хорошо. Его действия начинают оценивать! Эта социализация имеет свои плюсы и минусы, но главное здесь то, что это момент перехода  к любви смешанной, когда помимо безусловной материнской любви появляется любовь, которую нужно заслужить, заработать.

Можно сказать, что ребенок впервые сталкивается с деньгами, с оплатой, но в виде похвалы, одобрения. Более того, с  ростом ребенка доля таких проявлений любви тоже растет. Как и на всех этапах воспитания, здесь не обходится без крайностей, представляющих серьезную угрозу в будущем. Первая – это полная замена безусловной любви любовью за которую нужно платить хорошими поступками (часто перерастает в тяжелую нарциссическую патологию). И вторая – отрицание любви условной, оберегание ребенка от стресса с попыткой сохранить в качестве взаимодействия лишь безусловную эмоциональную близость (предпосылка для формирования инфантильных черт личности).

Итак, ребенок теряет очень много, он теряет львиную долю нежности и трепетности матери, которые ему уже никогда и никто не возместит. Его будут любить, но уже не так! Его будут любить во взрослой жизни за красивое лицо, за спортивную фигуру, за общительность, чувство юмора  и интеллект, за талант, за прекрасные порывы души, за материальное благосостояние, но любовь просто за то, что он есть, в том виде в каком она была на заре его жизни, уже не повторится. По моим наблюдениям, люди, постоянно говорящие о «проклятых деньгах» легко уходят в фантазии о возврате к тому удивительному и неповторимому состоянию, где нет любви за что-то, а есть только вселенская безумная любовь. Это и есть призрак горевания! Горевания по идеальной любви, которой больше нет и не будет. Новая форма интимных эмоциональных взаимоотношений рушит прежнюю и не все готовы смириться с этим.

И вполне резонно возникает вопрос: что такое деньги? Зло или добро. Ведь происходящее вокруг нас – это лишь отражение нашего внутреннего мира. Что пожелаем внутри – то и будет снаружи. Если нам кажется, что деньги лишают нас (чаще бессознательно) возможности «светлой и чистой любви», как можем мы желать их себе много?  Ну какой психически здоровый человек желает себе зла? Этот сюжет часто обыгрывается в религии. Например, в известной притче о том, что легче верблюду пройти через игольное ушко, чем богатому человеку попасть в рай (Евангелие от Матфея). Символически рай и представляет собой возврат к полной безусловной любви.

На самом деле, я думаю, что вопрос о соотношении любви и ее эквивалента некорректен. Со взрослением человека  все смешивается. От «истинной» любви остается  лишь база, фундамент, на котором строится здание, и в этом здании человек учится выживать без матери, среди таких же детей как и он. И производные базовой любви (одобрение, благодарность, деньги) становятся системообразующими, определяя вектор более взрослых взаимоотношений. В обычной жизни мы склонны противопоставлять деньги и любовь. Но деньги не могут быть злом, хотя бы потому, что они являются продолжателями безусловной материнской любви. Являясь частью любви, они, в свою очередь, причудливо влияют на наши взаимоотношения с другими людьми, но об этом в следующих частях.